пушки, музы молчат», – еще Цицерон, кажется, сказал.
МУНД
А вы что предлагаете: сидеть дома и бояться? Здесь Цицерон для вас – я. Мы будем играть, даже если в зале не будет ни одного человека.
ШТЕЙН
С какой стати?
МУНД
Для вашей же пользы.
ШТЕЙН (выходя из себя, шёпотом)
О какой пользе вы говорите? Посмотрите, что творится! Националисты сожгли синагогу на Старом рынке. Пожар был такой, что в домах вокруг оконные стёкла вогнулись внутрь. Мои знакомые, которые живут поблизости, сказали, что в огонь бросили нескольких евреев. Вы наверняка уже знаете, что случилось с дочерью Штрикса? У вас ведь тоже дочь, маэстро Цицерон!
Внезапно Штейн оборачивается и замолкает. К ним подходят Шмулик и оберштурмфюрер СС Рихард Рокито. Воцаряется полная тишина. Рокито и Мунд долго всматриваются друг в друга.
МУНД
Рокито?
РОКИТО
Герр Мунд, добрый вечер! Это было великолепно! Просто подмывало взять в руки скрипку и как прежде… Но, увы, я уже давно не в форме…
МУНД
По-моему, как раз наоборот.
Рокито в одиночестве смеется шутке. Оркестранты с опаской поглядывают на него.
РОКИТО
Да, что называется, с корабля на бал. Извините, не успел переодеться. Проезжал мимо театра и тут – бац! – афиша: «дирижер Якуб Мунд»! Ну, думаю, судьба… А из зрительного зала я и Шмулика заметил (похлопывает его по плечу). Ну, не буду мешать. Если вы не против, подожду вас внизу (уходит).
МУНД (к оркестрантам)
Прошу всех завтра, как обычно, быть на репетиции!
ШТЕЙН (уходя)
Если только доживём до завтра. Не у всех такие связи в гестапо.
ПЛОЩАДЬ ПЕРЕД ТЕАТРОМ. ВЕЧЕР
Мунд и Шмулик выходят из театра. Неподалеку стоит чёрный Фольксваген, рядом с ним водитель в форме о чём-то разговаривает с Рокито. Увидев музыкантов, Рокито направляется к ним.
РОКИТО
Отличный театр! Практически венский ландшафт!
МУНД
Да… Помните, бюсты музыкантов в аттике Венской филармонии?
РОКИТО
Конечно.
МУНД
Рассказывают, будто новому коменданту кто-то сообщил, что среди этих бюстов затесалась скульптура Мендельсона. Комендант самолично полез на крышу оперы, прихватив с собой пару солдат. Но найти в такой большой компании композиторов именно Мендельсона оказалось задачей непростой. Комендант, говорят, был человеком далеким от культуры. Но подкованным в вопросах расовой гигиены, так что отличить еврея от истинного арийца было для него плёвым делом. Осмотрев все изображения, он нашел композитора с самым нетипичным для арийца лицом и приказал сбросить бюст на тротуар…
Этим
