схему, которую дочь Домбровского в тот роковой для нее день могла построить в своей. И надо сказать, что, откинув эмоции и ненужные ахи и охи, Исаев соображал ясно, четко, даже цинично.
Итак, первым, что накрыло Лизу при известии о смерти матери, был шок. Затем к ней пришла неимоверная боль (схоронивший отца Андрей и сам знал, как это бывает). Следом загнанная в угол Лиза (а Исаев прекрасно помнил слова из ее письма: «Папа, пожалуйста, не ищи меня») начинает лихорадочно, затем спокойно и взвешено разрабатывать план, как незаметно прийти на похороны матери. Причем незаметно в первую очередь для отца, поскольку Домбровский, действуя по наитию или чисто на автомате, искал бы пропавшую дочь в любой увиденной им там девушке или женщине.
Но на кладбище присутствовали только приглашенные в частном порядке люди, включая родственницу Эстархиди. И все эти люди так или иначе знали друг друга. А поскольку периметр у захоронения – это не поле, а относительно небольшой, просматриваемый участок, то кто-то, например, тот же Нико узнал бы Лизу, прикинься она той пожилой женщиной. Про супружеские пары, присутствовавшие на похоронах, и говорить не приходится. Любой психически здоровый мужчина, если долго и постоянно живет под одной крышей с супругой, опознает свою половину на раз. Что касается «силового» замещения супруги фальшивкой в лице Лизы, это бы тоже не прокатило. И не столько из-за характера Лизы, несклонной к насилию (Исаев прекрасно помнил отчет про использование резиновых пуль при нападении на «Орбе»), сколько из-за того, что жены друзей Эстархиди были ниже ее ростом на, соответственно, пять, шесть и одиннадцать сантиметров.
«Здесь затык и там затык… Ладно, попробуем рассуждать по-другому. – Андрей сделал пару шагов к двери. – Что предпринял бы я, будь у меня рост и телосложение Лизы? Кем я бы прикинулся, чтобы обмануть бдительного отца – кстати, бывшего силовика! – и присутствовавших на похоронах, да хоть того же Нико? А я… – шаг от двери к окну, – в первую очередь смешался бы с теми людьми, кого на похоронах обычно не замечают. Это нищие и попрошайки у церкви, это – любопытные, и это в нашем случае греческие карабинеры. Но фальшивку Нико с его опытом раскусил бы в момент. И тогда у нас остаются – кто? Правильно, работники кладбища. Сама профессия обязывает этих людей не выделяться. Но тогда возникает резонный вопрос: смогла бы Лиза, худощавая и не самая физически крепкая девушка, достоверно сыграть роль „копача“? Однозначно, нет. Тогда другой вопрос: могла ли Лиза прикинуться кем-то из этих двоих молодых людей с проблемами речи и слуха?»
И вот тут надо кое-что пояснить.
В свое время изучая невербальные признаки лжи, в частности, жесты обмана, Исаев по той же причине заинтересовался языком слабослышащих и узнал о мире глухих то, что неизвестно большинству из нас. Например, ему в память врезалось то, что глухонемых не существует. Люди с проблемами слуха издают речевые звуки. Больше того, они называют нас не «слышащими», а «говорящими», но не могут научиться
