покачал головой Бурцев.
– Пояснил, каким образом ему стали известны эти сведения? – спросил Савинков.
– Да, – кивнул Бурцев. Он пристально посмотрел в глаза Савинкову: – Сказал, что он всего лишь посредник. Его друг служит в Департаменте полиции и готов за определённую плату поставлять сведения о провокаторах полиции в рядах партии эсеров.
– Но другую, более конкретную информацию, чем ту, что вы указали в статье о провокаторе Раскине, он дал вам? – спросил Азеф.
Теперь Бурцев пристально смотрел в глаза Азефу, но тот выдержал его взгляд, а Владимир Львович ответил:
– Нет, он рассказал мне только то, о чём я написал в статье
Ох и не нравился Евно Фишлевичу взгляд Бурцева. Азеф с ужасом начал осознавать, что тот подозревает именно его, от чего Евно Фишлевич терял контроль над собой.
– Этот инкогнито из полиции конкретного описания Раскина не даёт, поскольку тот считается в Охранке ценным агентом. На связь с ним выходит только директор Департамента полиции. Мой информатор об этом человеке может судить только по донесениям, которые со слов агента составляют чины полиции, – сказал Бурцев.
– То есть вы хотите сказать, что ваш информатор не имеет ни малейшего представления, кто этот самый Раскин? – спросил Чернов.
– Думаю, нет смысла далее утомлять расспросами Владимира Львовича, – предложил Азеф.
– Пожалуй, – согласился Михаил Гоц.
Бурцев встал, поклонился и сказал:
– Честь имею! – после чего вышел из комнаты.
– Абрам, – обратился Михаил Гоц к брату, – проводи нашего гостя.
Сидя в одном из многочисленных кафе на улице Ля Каруж, Бурцев анализировал весь разговор с членами ЦК партии эсеров, и не мог отделаться от ощущения, что агент Раскин – это Евно Азеф.
«Нужно ещё раз встретиться с этим человеком, – решил Бурцев, думая о своём информаторе, – я увеличу его гонорар и думаю, он будет более разговорчив со мной».
После публикации статьи о провокаторе полиции в руководстве партии эсеров, тираж журнала «Былое» разлетелся моментально, пришлось ещё допечатывать, так что с деньгами теперь у Бурцева проблем не было. Он отправился на вокзал покупать билет в Москву.
Пока Бурцев пил кофе на улице Ля Каруж, на квартире Шишко шли бурные обсуждения.
– Не кажется ли вам товарищи, что мы делаем одну ошибку? – спросил Азеф.
– Какую ошибку? – посмотрел на него Михаил Гоц.
– Мы всё время упираем на то, что провокатор Охранки в руководстве нашей партии, – продолжил Азеф, – однако ничто не указывает на это. Предлагаю рассмотреть обе кандидатуры на роль провокаторов.
Азеф указал на себя и на Бориса Савинкова, продолжил:
– Отправляя боевиков в Россию, я держал связь с группами Тютчева и Савинкова через Прасковью Ивановскую. Если она по моему доносу была арестована полицией и пошла на
