ты теперь живёшь? – Спросил он, глядя ей прямо в лицо. Его взгляд был прямой, почти испытывающий, устремляющийся в нутро без спроса и предложений. Его голубые глаза вонзались, скользили, были рядом.
– На Ладожской. – Ответила она, глядя на Гулькина глазами кошки. – Но мне там не нравиться, я хочу переехать. Получу зарплату и перееду, поближе к работе, куда-нибудь в Приморский район, где всегда жила, я люблю этот район. Месяц назад я жила на Камышовой, шикарная квартира. – Закинув в забвении глаза, рукой пронзала воздух воспоминаний. – 25 этаж. Представь, впереди только башня Газпрома – шатл, справа огни дамбы, слева огни ЗСД, кругом там и тут огни города, рядом высокоэтажки. – Она закрыла глаза, расплываясь в улыбке. Открыв, посмотрела на него, он глядел на неё. – И квартира была шикарная, меня всё устраивало, и собственник был просто душка, обалденный. – С высоким восклицанием добавила, – Пятеро детей! 5!
– Какой адрес? – Спросил Андрей.
– Камышовая, 38. – Тут же ответила Катя.
– А почему переехала? – поинтересовался он.
– Вовремя не оплатила. – Улыбаясь, ответила она, он засмеялся в ответ и снял с себя шорты. Усевшись в углу кожаного дивана, притянул Катю поближе.
– Сегодня я что-то уже раздетый сижу, а ты одетая, обычно ты уже голая, а тут наоборот. – Блеснул тот, будто сабля, улыбаясь, снимая трусы.
А дальше всё, как по наитию. Быстрый ни к чему не обязывающий секс, взгляды вскользь, холодные касания пальцев рук, жестяные фразы, как вскрытые банки. А напоследок, открывая набитый купюрами кошелёк, вытащив оттуда 7 тыщ, словно весело попутешествовал улыбку и дорога в метро…
Она хотела кричать изнутри, рыдать в лицо, объясняя ему, что не шлюха, что нельзя так, что тоже хочет лучшей жизни для себя, для будущих детей, для всех людей, кто любят, что ненавидит этот секс с ним больше жизни, – жалкий, холодный, бездушный секс, презирает его, и униженная снова уходит прочь… В голове Армагеддон из желчи и ненависти ко всему произошедшему, в сердце добро и штиль, почти плачь, в глазах пелена из боли разочарования, нежелание говорить, скрытое под напрочь чёрными очками. Какой выбор?
Иногда смотришь на людей и понимаешь, вот что им от жизни надо, кроме?.. И это даже не риторический вопрос, так… Вопрос на засыпку, индульгенция во плоти, декларация на участие во всемирном марафоне цинизма и участи быть вплетёнными в эту паутину, – сеть, – для особо одарённых между пропастью во лжи и оптическим прицелом между сетчаткой глаза и слишком дорогой вещи. Подумать только… Человек наделён уникальными способностями, возможностью быть частью чего-то великого, а он копается в мусорном бачке из айфонов или тряпок под блефованными именами, что аж блевать тянет, изрыгнуть, вытошнить весь этот ужас 21-го века, как лишённый разума и напрочь чистоты духа… пытается отрезвить себя, но неет… Иногда мне кажется, что это изначально провальная
