видела у одного из них слезы на глазах!
Мама, гордая и довольная, с достоинством приняла благодарность, похвалила узор на платке подхалимки и обняла близнецов за плечи. Те в это время с едва заметными ухмылками смотрели, как садится в машину белокурое семейство. Парень старался не глядеть в их сторону, но это было сложно, ой, как сложно, учитывая, что все его мысли, разумеется, теперь были лишь о рыжих волосах, голубых глазах и бледной коже.
Поль за спиной матери тайком пожал сестре руку, а в машине стянул с её головы платок.
– Так лучше, – сказал он, и девушка не могла не согласиться. Теперь не было не единой детали, позволяющей их отличить. А в этом – их сила. Кроме рыжих волос и обаяния, помноженного на два, конечно.
В дороге отец рассказывал о новом законе, который вот уже который год рассматривали, рассматривали и наконец рассмотрели во всех видах, значениях…
«И позах».
Сестра ткнула Поля локтем.
– Папочка, но это же на нас не повлияет?
– Что? Конечно нет, Аполлинария. Возможно, придется тебе пару месяцев поработать, но, думаю, уж нашу-то семью ни к чему не обязуют. К тому же, твой брат в армии служил, мы уже, считай, долг перед страной выполнили, хватит. Не волнуйся.
– За четыре года закон могут и поменять, – добавил Поль, увидев, что сестру не слишком успокоили слова отца, – Если что, я поеду с тобой, как ты тогда поехала со мной, помнишь?
Полина откинулась на сидение и улыбнулась. Да, много шуму они тогда навели во взводе. Повезло, что Поль служил всего месяц, а после отец забрал его оттуда, сказав, что им всё равно не с кем воевать. Повезло, что отец так мог.
Дома всё уже готовилось к отъезду хозяев. Близнецы оставили родителей собираться, а сами скинули церковные одежды и отправились прямиком через дорогу, к особняку новых соседей, решив ковать железо, пока горячо. Дверь им открыл сам Роман, пряча глаза, впихнул в руки Поля бумажку, шепнув:
– В шесть у дороги.
И закрыл дверь до того, как они успели что-либо спросить.
– Это адрес клуба. Ночного клуба, – рассмеялся Поль.
– Мы приличные люди и не ходим по клубам, – произнесла Полина, отбирая записку. – А, это тот, с синей крышей. Миленький. Не, туда можно.
– В объятья твоей новой любви.
Полина фыркнула и так посмотрела на брата, что он всё понял без слов.
Родион.
«Они могли бы попросить перекрасить стены, – думал Родион, ногтем отколупывая от кирпича краску, – в розовый или зеленый, к примеру. Хотя бы потемнее или светлее. Этот бледно-жёлтый…ужасен».
– Двадцать минут, – дверь распахнулась с той стороны, и два человека прошли по длинному коридору, остановившись напротив одно-единственного окна, которое больше напоминало иллюминатор в ракете, чем место для свиданий. – Прости, парень, больше нельзя. Новый закон.
– Хорошо, – послушно ответил Родион, заглядывая в глаза своему собеседнику и чувствуя,
