выели его. – Мой хороший… я воспитал такого замечательного сына…
– Пап, пап, эй, всё хорошо, всё я сдам, пап, ты только не расстраивайся, – зашептал Родион, прижимаясь ладонями к стеклу. Надсмотрщик напрягся. – Лучше расскажи, как ты сам живешь? Как кормят?
– Как обычно? – голос отца вильнул вверх, и утверждение стало похоже на вопрос. – Вчера общий осмотр… У них новые таблетки, после них… руки почти не. А ещё у меня соседка… новая…
– Хорошая? – Родион сглотнул и на мгновение закрыл глаза. Невыносимо было видеть напряжённое лицо отца, когда тот старается подбирать слова, складывать их в осмысленные предложения, но они все равно разбегаются, разлетаются, перестраиваются в вольном порядке, и папа сам, кажется, не понимает, что именно говорит. – Вы подружились?
– Здесь… не дружат. Нам не разрешают, – Родиону хотелось схватить стул, разбить стекло и обнять отца, но стекло здесь было непробиваемым, стулья – приварены к полу, а смысл слов «обнять отца» не имел уже никакого физического обоснования. Родион просто не помнил, как это делается.
– Тебе ведь трудно тут, пап, – да, он снова завел этот разговор, и будет заводить его до тех пор, пока ФГК оставляет письма на его электронной почте. – Признайся. Ты сам на себя не похож. Тебе же только тридцать пять будет, а выглядишь уже на все пятьдесят.
Отец ничего не ответил, только ещё раз улыбнулся, криво, слабо и очень жалко. Грязные волосы патлами спадали на высокий лоб, лезли в глаза, и он нервным жестом постоянно отбрасывал их назад, как лошадь хвостом отгоняет мух. Взгляд постоянно терял фокус, и Родиону порой казалось, что папа вовсе его не видит.
– Она такая… чистая. Сказала, они нас не заставят ничего. Таблетки отказалась… даже силой…
– Новая соседка? У тебя не будет из-за неё проблем? Пап? – Родион пару раз стукнул пальцем по стеклу, привлекая внимание отвлекшегося отца. – Пап, я хочу помочь.
– «Дело не в нас», – она сказала…
– Пап, пожалуйста, я могу помочь, только скажи! Им нужно что-нибудь, любая примета, и они уменьшат срок в два раза. В целых два! Папа…
– Никогда.
Мальчик снял очки и протёр глаза, чувствуя влагу на пальцах. Слабо видящий взгляд упал на планшет, и Родион хотел убрать его в сумку (хоть чем-то заняться, лишь бы не видеть сейчас этого упрямого лица), но вдруг понял, что не может. Что-то крепко держало планшет за край с той стороны, где в стекле располагалось крошечное окошко для вентиляции и звука.
Мальчик удивленно поднял взгляд. Отец смотрел на него прямо, осознанно, и тёмные, усталые глаза пылали непролитым, не затушенным таблетками огнём.
Он дернул планшет на себя, и мальчик почти вплотную припал к стеклу, чувствуя, как худые пальцы касаются его, дрожащих. Тёплые пальцы. Живые.
– Немедленно отойдите от стекла! – скомандовал надсмотрщик, торопливо нажимая какие-то кнопки в стене. Мужчина лишь крепче сжал пальцы сына, игнорируя приказ.
