сарая, немного задиристо подначивая попробовать включить ее. Само собой, она умерла годы назад, как и свежий воздух внутри. Словно подготовившись нырнуть в Мариинскую впадину я задержал так много дыхания, сколько смог и погрузился в кромешную тьму и вонь этой небольшой постройки. Наощупь я добрался до верстака, на котором стоял небольшой ящик со старыми инструментами. Как только мои пальцы нащупали его, я схватил его что было сил, и рванул наружу. Ослепленный дневным светом и обескураженный свежим воздухом я чуть было не рухнул прямо там у этого дворца скунсов как мешок с картошкой, но еле как устоял и поплёлся в сторону дома, опустив голову как мальчишка, родителей которого вызвали в школу из-за его плохого поведения.
Несмотря на то, что починка двери заняла лишь каких-то минут десять, Джесс смогла как-то распаковать все вещи и разложить их по своим местам. Когда я вернулся в дом, то, мне показалось, что он всегда был обитаем, причем нами. Все было на своих местах, все пустые фоторамки были заняты нашими фотографиями, а спальня, которая напоминала место боевых действий, стала очень уютной и родной. У стены так и стояла кровать, с массивным резным изголовьем, по бокам стояли небольшие «пенечки» – тумбочки, а в углу напротив двери небольшой шкафчик для вещей. Казалось, что всю жизнь мы прожили в этом доме, что ничего не было до того, как мы сюда прибыли. Я практически не мог вспомнить даже утро, когда мы приехали. Я лишь помнил какие-то спутанные, смутные чувства, ощущения. Сама же Джесс сидела на краю кровати, что-то отмечая у себя в блокноте, видимо, сверяя, все ли вещи приехали к нам или что-то мы оставили в «прошлой жизни». Я решил незаметно ретироваться из комнаты и прогуляться с псом по лесу, чтобы его осмотреть, но тут за спиной я услышал недовольный вздох, который никогда ничего хорошего не сулил. У каждого человека есть дар предчувствия, так после такого вздоха он абсолютно не нужен, ведь ты уже знаешь, что ты в чем-то виноват, и что тебе сейчас попробуют задать трепку.
–Почему ты мне не помог? – сухо и немного отрешенно спросила Джесс.
–Потому что я работал над дверью, ты же меня просила – почему-то оправдываться начал я. Не знаю, что нашло на меня, но я чувствовал себя подсудимым за какую-то мелкую оплошность, казалось, что вся общественность смотрит именно на меня, осуждая, покачивая головами, перешептываясь о том, как я мог «это» сделать.
–Ясно. Все сделал? Дверь на месте? – уже более нагнетено с металлическими нотками продолжила свой допрос она.
–Да, все хорошо. Иди- проверь – продолжал я все безропотно отвечать, где-то в глубине души сам себя не понимая.
–И куда ты собрался теперь, могу ли я поинтересоваться? – снова начала напирать Джесс.
–В лес. Надо выгулять пса. Да какого черта я должен отчитываться? Вокруг ни души на километры, куда я еще? – немного не совладав с эмоциями, выпалил я.
–Хорошо, иди в свой лес – уже по-детски обижено пролепетала моя супруга, впервые за весь разговор, взглянув
