пару секунд начштаба подзавис.
– Идите в казарму, товарищ Самцов, – сказал он Коле. – И надеюсь, от вас ни один солдат не уйдет, как разумная жена.
Коля козырнул и пошел прочь по дорожке. Я остался один на один с Чужим.
– Товарищ лейтенант, вы когда-нибудь слышали о писателе Булгакове?
– Слышал.
– А его замечательное произведение «Собачье сердце» читали?
– Было дело.
– Так вот там профессор Преображенский говорил: «Разруха – в головах».
– Золотые слова, товарищ полковник.
– Я давно уже наблюдаю разруху в вашей голове, товарищ лейтенант. Вопросом времени было, когда из-под вашей опеки кто-нибудь улизнет.
– Это еще неточно.
– Что неточно?
– То, что Плашкин сбежал по моей вине. Еще даже неизвестно, в какое время он смотался.
– Вы заканчивали военный вуз?
– Разумеется.
– Не юридический?
– Военный.
– Тогда перестаньте вести себя так, словно учились в юридическом. Вы не адвокат в зале суда! Объяснительную мне – до отбоя! Я хочу знать в мельчайших деталях, как вы упустили солдата!
– Всем бы хотелось, товарищ полковник.
– Идите! И вызовите ко мне командира дивизиона!
Я отсалютовал и побрел к казарме.
В курилке меня дожидались командир дивизиона и командир группы. С этими ребятами мне повезло. Благодаря подполковнику Черепахину и капитану Родионову я узнал, что толковые начальники – это скорее правило, нежели исключение.
Они курили, устало стряхивая пепел в небольшой ров по центру места для курения.
Я вошел в курилку, сел рядом с Родионовым на деревянную скамейку.
– Как всё прошло? – спросил командир дивизиона.
– Нормально. Спокойней, чем я ожидал.
– Что сказал БМВ?
– Мой перевод в штаб дивизии – под угрозой срыва.
– Логично.
– Геннадий Сергеевич, он вас зайти попросил.
Черепахин кивнул, затягиваясь сигаретой.
– И начальник штаба – тоже, – добавил я.
– Твою мать… Ты и у него побывать успел?
– Не. Нарвался по дороге сюда.
– Ему-то чего надо?
– Внимания и заботы, – сказал Родионов.
– Пускай собаку заведет.
– Была ж вроде… Вместе с женой сбежала.
– Приказал мне объяснительную писать, – говорю.
– На хрена? – ощетинился Черепахин.
– Он считает меня виноватым в побеге Плашкина.
– Бабушку свою пускай считает! Байков тебе про объяснительную что-нибудь говорил?
– Нет.
– Ну и всё. А если Чужой докапываться начнет, ты скрути бумажку
