погиб, убит красными в дни Апрельского переворота. – Он усмехнулся и продолжал: – Перед тобой полковник Гринберг, в уголовных делах – инспектор Ромс.
– Следовательно, дело уголовное, – сказал я.
– Ты всегда сразу берешь быка за рога?.. Похвально. Но об этом чуть позже. Нам ведь есть о чем поговорить?.. Не виделись мы давненько.
– Восемь лет прошло… Я думал, тебя и в живых-то уже нет!
Он самодовольно улыбнулся.
– Все так думали, дорогой мой… И пусть так думают и дальше!.. Тогда ведь многие хотели числиться в убитых, только не всем это, увы, удалось… Ты помнишь Длинного Джека?
– Его повесили.
– Его повесили только потому, что он не смог вовремя оказаться убитым. А я смог! – Он снова самодовольно улыбнулся. – А вот тебе тогда просто повезло…
Да, мне тогда повезло. Если бы я не оказался в лазарете с приступом аппендицита, и мне могли бы одеть галстук на шею. Офицеров, участвовавших в карательных рейдах, в апреле не жаловали.
– Мария! – позвал Клаппер. – Принесите нам, пожалуйста, два кофе.
– Одну минуту, инспектор, – отозвалась через селектор блондинка.
– Ну, а как ты? – спросил Клаппер меня. – Почему не в армии?
– Не задавай глупых вопросов, – сказал я. – Ты же все должен знать.
Он опять самодовольно улыбнулся (вот уж в чем он совершенно не изменился!).
– Ты прав, – сказал он. – Хорош бы я был… А поставил ты на верную карту: полицейские любой власти нужны.
Эх, если б я хоть на что-то тогда ставил!.. Слепой котенок…
– Некоторые, правда, выбрали другую дорогу… – продолжал Клаппер.
Я чуть было не ляпнул, что меня его дороги уже в те годы не привлекали и еще менее они привлекают меня сейчас, но это была реплика, моменту не подходящая, и я промолчал.
– Ты прав. – повторил он. – Я собрал солидное досье, прежде чем обратиться к тебе за помощью.
– Значит, требуется моя помощь? – спросил я. – И по какой же части?
– По твоей. По отзывам ты очень хороший детектив.
– Весьма польщен… А что? В твоей фирме перевелись хорошие детективы?
Он посерьезнел.
– Ты все так же колюч… – Он помолчал и продолжал: – Нет, не перевелись. Они и в худшие времена не переводились!
В дверь постучали, и вошла Мария с подносом, на котором стояли две чашки с кофе и сливочник.
– Благодарю вас, Мария, – сказал Клаппер. – Больше ничего не нужно… Да, вызовите, пожалуйста, машину.
Блондинка вышла.
– Извини, Майкл – забыл твои вкусы. Тебе со сливками?
– Спасибо, нет, – сказал я. – Предпочитаю черный.
Мы выпили кофе (прямо скажем, отличный кофе получился у этой Марии), и разговор возобновился.
– Так вот, – сказал Клаппер. – Мои люди в эту игру играть возможности не имеют. Они примелькались и могут засветиться. А игра, по-видимому,
