можно увидеть лишь на экране телевизора да на фотографиях научно-популярных журналов. Иногда хорошие рисунки и фотографии животных встречаются в книгах. С них-то всё и началось.
Когда мне было четырнадцать лет, мама принесла книжку Джеральда Даррелла и сказала:
– Вот что тебе нужно!
Да, это было действительно нужно! Как воздух. С первых страниц я почувствовал, что задыхаюсь среди бетонных коробок города и что мне надо туда, в африканскую саванну, в амазонскую сельву. Каменные джунгли меня не устраивали, требовались настоящие.
Я понял, что моё место рядом с бегущими через лес благородными оленями, в цепочке бредущих по горам лам. В крайнем случае между пасущихся рыжих кенгуру.
Ночью в мой сон влетали калифорнийские кондоры и снилась печальная вымершая птица додо. Я бежал через влажный лес с чёрными, как каучук, туземцами и ловил какое-то непонятное животное. Иногда оно напоминало ламу, иногда оленя. А временами у него вырастали кенгуриные ноги, на которых оно уносилось от меня к восходящему из-за края земли огромному солнцу. Я бежал к горизонту и, как ни удивительно, иногда добегал. Но солнце уже стояло высоко над головой.
Главной целью моей жизни стало получить укус какого-нибудь мощного животного, и я незамедлительно приступил к её достижению. Благо времени хватало – я только окончил восьмой класс и впереди были каникулы, весёлые и яркие, как узбекский узор хан-атла́с.
Лучше всего было, конечно, уехать в Африку, в кенийский национальный парк Найроби или на Мадагаскар. Однако по некоторым соображениям от этого пришлось отказаться. Я был готов к тому, чтобы добираться до нужного места пешком. Но мама не готова была меня отпустить. Оставался Ташкентский зоопарк.
– Помнится, я ходила туда в кружок юннатов, – сказала мама.
– Чем же вы занимались? – поинтересовался я.
– Кроликами, – ответила мама.
Кроликами! Я мог бы ими заниматься при одном условии. Если б у них была шея оленя, глаза ламы и ноги кенгуру. Но у кроликов всё это отсутствовало. У них имелись одни уши. А я, как уже говорилось, с детства был личностью серьёзной.
«Коли уж идти в зоопарк, то на должность, – решил я. – Смотрителем тигров или слонов».
«Серьёзному человеку – основательное животное!» Таким был мой девиз.
Его могла прочитать в моих глазах кассирша, когда я пришёл устраиваться служителем в зоопарк. Но она считала, сколько я даю денег, и глаз моих не замечала.
У посетителей зоопарка в тот день было столько шариков, что было непонятно, почему они всем скопом куда-нибудь не улетели. Люди кидались то к клетке винторогих козлов, то к попугаям, то искали медведей. И кого же они хотели обнаружить в клетке с надписью «Бурый медведь»? Не разочаровывались ли, увидев именно медведя?
Но я клеток не разглядывал. Хотя к ламам, оленям и рыжему кенгуру завернул.
Главное было найти служителя. Я глядел в толпу, пытаясь различить человека в спецовке, с метлой или с ведром. Но люди вокруг были одеты в платья, рубашки и узбекские тёплые халаты чапаны.
В поисках спецовки и метлы я миновал загоны с копытными и стал спускаться к хищникам. Стену тигрятника украшал огромный плакат с тигром, закатившим от ярости глаза. Однако живых хищников трудно было разглядеть за наслоениями мощных прутьев. Иногда из тёмной глубины тигрятника раздавался подземный рык, и тогда казалось, что это рычит тигр с плаката.
С другой стороны дорожки располагался загон с бассейном: он вместе с бортами был утоплен в землю на значительную глубину. В нём купался слон, который с каждым купанием утапливал бассейн всё глубже.
Табличка на следующем загоне гласила «Гепард». За решёткой простиралась земля, крепко заросшая высокой жёлтой травой. Хотя это и напоминало африканскую саванну, гепарда среди травы видно не было. Внезапно фрагмент «саванны» подпрыгнул над землёй и, обернувшись большой поджарой кошкой, побежал вдоль сетки. Публика дружно ахнула.
Удивляясь столь совершенной маскировке, я обогнул загон и снова начал двигаться к центру зоосада. Слева и справа тянулись одинаковые клетки. Но животные в них были разными: медведи, гиены и волки.
Вскоре я добрался до части зоопарка, которую населяли птицы.
Свернув в тесный проход между клетками, где плескались лебеди и утки, я увидел странный вольер. В нём стояла ванна. В ванне плавали льдины, в которые тыкала руками женщина, одетая в военную форму. Увиденное меня поразило.
Изучив вольер подробнее, я обнаружил калитку с надписью «Посторонним вход строго воспрещён!». Мне стало понятно, что женщина в военной форме не посторонняя и что ей разрешается стоять возле ванны и тыкать руками в льдины. А посторонний – это как раз я. И мне нельзя находиться возле ванны, а можно идти дальше
