ечтали когда-нибудь об идеальном городе? В стенах домов ни единой трещины, зелень пышна и аккуратно пострижена, вместо окурков на тротуары падают лепестки цветов. Пруды и реки сверкают чистейшей водой, любое здание – произведение искусства, а все встречные люди, нарядные и счастливые, приветливо улыбаются вам…
Алисе нравилась её работа. Уже пять лет – Алиса устроилась сюда сразу после института – девушка считала это дело своим призванием.
Ей нравилось читать отзывы горожан, восхищающихся новым парком – шутка ли, джунгли посреди средней полосы! – или довольных новым ремонтом – недавно Алиса нарисовала несколько богато декорированных подъездов в рамках волонтёрской программы, без оплаты, чем очень гордилась. Впрочем, не совсем без оплаты – мэр торжественно вручил ей грамоту. Причём настоящую, бумажную.
Правда, Алиса подозревала, что вручал не сам мэр, поскольку в это же время он вручал ещё несколько наград в других местах… и присутствовал при торжественном открытии подземного квартала. Некоторые оппозиционеры давно требовали запретить использовать фильтры, созданные для власть имущих, многократно, но митинги прошли без широкой поддержки населения, так что остались незамеченными. Вспомнив об этом, Алиса покачала головой. В самом деле, что за нелепость – если больше людей получило возможность пожать руку кому-то значительному или знаменитому, разве кому-то от этого плохо?.. И всегда остаётся надежда, что из всех сегодняшних мэров именно твой был настоящим.
От рисования за рабочим столом Алису отвлекло появление её соседки по офису Маши. Маша тоже работала гиз-дизайнером, но специализировалась на торжественных мероприятиях. Ей недавно тоже вручали грамоту за вычурные праздничные салюты, так что теперь Маша ходила исключительно высоко задрав нос. И даже фильтр внешности, настроенный на «скромность» и «дружелюбие», не мог окончательно скрыть её довольства собой.
А ещё Маша была настолько ярой приверженкой спича, что более консервативная Алиса не всегда могла понять её речь без словаря.
– Ты слышала, Элис? Походу там глобал факап. Макс Святозарович забрейкал прожект в Болотное-Хиллс.
– Ага, – ответила Алиса, не слишком вникая в подробности.
– Есть репорт, что его файрят, а нам боссом дадут кого-то из гиз-интеграторов.
– Чего вы тут бранитесь, девицы?
В их часть опенспейса забрёл Роман Андреевич, один из гиз-интеграторов – инспекторов, отвечающих за оптимальную работу фильтров в реальности. Его основные обязанности – следить, чтобы созданные гиз-дизайнерами облики хотя бы примерно соответствовали габаритам замаскированных реальных объектов.
Роману Андреевичу совсем не шло так называться. Любой, взглянувший на него, скорее назвал бы его Ромкой и удивился бы, отчего начальник отдела выбрал себе такой дурацкий фильтр. Пожалуй, даже заподозрил бы его в скупости – разве можно так экономить на услугах дизайнеров? Стоило бы почётче прорисовать хотя бы пиджак, не говоря уже о более представительном лице. Роман Андреевич выглядел, как юноша-хлюпик со старинных фото, и не торопился придать себе солидности.
И грамот от мэра Роман Андреевич не получал – напротив, его недавно оштрафовали за промашку с проектом нового моста. Кто-то неправильно разместил фильтр на объекте, и присутствующий на открытии депутат промочил ноги. Конечно, это не могло не обернуться скандалом. И всё-таки Романа Андреевича оставили на должности.
– Роман Андреевич, – недовольно произнесла Маша. – Опять вы с этими олдовыми вордами.
– Что-что?
– Вы из тех крейзанутых сектантов, кто ещё райтит всё кириллицей и называет лук образом.
Алиса в их разговор не вмешивалась. Она сосредоточенно раскрашивала стену нового детского сада и не хотела отвлекаться от работы. Сторонников спича и роднояза было примерно поровну, и правительство давно подумывало объявить оба этих наречия государственными языками, но пока как-то обходилось. Маша и Роман Андреевич сошлись как раз на этой почве взаимной неприязни – издеваться друг над другом, используя самые звучные слова из своих репертуаров, нравилось обоим.
– Машенька, ты коверкаешь язык предков.
– Ага. Ну гой еси, боярин, а мы бэк, на свою границу двадцать второй сенчуры.
Маша удалилась за своё стол с гордо поднятой головой. Алиса, давно уставшая от вечной войны роднояз со спичем, только пожала плечами.
А Роман Андреевич уходить не спешил. Он вдруг обратил внимание на то, что рисует Алиса, и поинтересовался:
– Вы здесь тоже здешний управляющий личинами?
– Я – гиз-дизайнерка, если вы это имеете в виду.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте
