кнопку SOS. Все мои действия заняли секунд тридцать.
Народу на улице почти не было, две тетушки, находившиеся неподалеку от меня, замерли. Пришлось им крикнуть:
– Все в порядке, полиция.
Блондинка на тротуаре подняла голову.
– Можете встать и отойти к стене, – скомандовала я.
Незнакомка повиновалась.
Послышался вой сирен, и около «Мерседеса», взяв его в кольцо, остановилось несколько внедорожников особых бригад. Из одного вылез Димон, из другого мой муж.
– Что случилось? – спросил последний.
– Неизвестный мужчина хотел выстрелить в девушку, – отрапортовала я, – все живы.
– Женя, займись, – велел Иван парню, который выскочил из третьего джипа. – Таня, залезай.
Супруг открыл дверь своей машины. Я поманила девушку:
– Идите сюда.
Блондинка молча приблизилась к машине.
– Здрассти. Я Алена. Меньшикова.
– Сядьте в салон, – велел Иван.
На лице юной особы появилось выражение бескрайнего удивления.
– Я Алена Меньшикова.
– Рада знакомству, Татьяна, – представилась я, – сядьте в машину.
– Объясните им скорей, кто я! – завопил тощий мужик, которого держали двое наших сотрудников.
– Я Алена Меньшикова, – повторила красавица.
Димон улыбнулся.
– Мы поняли. А я Дима. Разрешите, я вам помогу?
И прежде чем кто-либо смог произнести слово, Коробков схватил красотку, которую собирались убить, приподнял ее, заученным отточенным движением отправил в джип, захлопнул дверцу и сказал:
– Не в себе Алена, да и понятно почему. Тань, садись на переднее сиденье.
– Я поговорю пока с киллером-неудачником, – решил Иван Никифорович и направился к незнакомцу, которого трясло, как в лихорадке.
Мы с Димой сели в его машину.
– Алена, как настроение? – поинтересовался Коробков.
– Вы кто? – спросила девушка.
– Дима и Таня, – представился Коробков. – Вам повезло, что Танюшка мимо шла. В противном случае денек мог для вас закончится не очень хорошо. Как вы себя чувствуете?
– Нормально, – вздохнула Меньшикова. – Кто вы?
Я забеспокоилась. Мне приходится порой иметь дело с теми, на кого совершено неудачное покушение. И до сих пор все эти люди четко делились на две группы. Одни начинали громко рыдать, истерить, требовали немедленно позвонить маме, папе, мужу, любовнику, без конца спрашивали: «Кто решил меня убить? За что?» В конце концов приезжали медики и забирали бедолагу в больницу. Другие цепенели, не отвечали ни на какие вопросы, сжимались в комок, даже если я просто на них смотрела, поэтому, пытаясь выяснить их имена, я отводила глаза. Безрезультатные попытки узнать паспортные данные прерывались сотрудниками «Скорой», которые быстро увозили человека, впавшего от ужаса в ступор. И никому, ни первым, ни вторым, ни разу не пришло в голову спросить у нас: «Кто вы?»
Алена же ведет себя необычным образом. Правда, она несколько раз представилась, но делала это нормальным тоном. Сейчас сидит спокойно, и на ее лице отчетливо читается разочарование. Нет страха, непонимания, простое: «Ну надо же, что за чепуха такая?» Обычная девушка так не отреагирует. Значит…
– Вы где служите? – спросила я. – В полиции? Или?…
Алена склонила голову набок, так делают наши бульдоги Мози и Роки, когда пытаются понять, что им сказали.
– Где я служу? В смысле работаю?
Димон молча кивнул.
– Бум-бум, – произнесла девушка.
Коробков кашлянул, а я подумала, что нам впервые встретилась представительница третьего вида жертв неудавшегося покушения на ее жизнь: с виду нормальная, а на самом деле совсем плохая.
– Бум-бум? – повторил Димон.
– Да, да, – подтвердила Меньшикова, – вы должны знать о нас.
Я молча слушала беседу.
– Мы очень известны, – вещала Алена, – у нас слава на весь мир.
Дима решил подыграть потерявшей разум девушке:
– Ах, «Бум-бум». Конечно. Мы с Таней вас обожаем.
Блондинка засияла улыбкой.
– Значит, я могу идти?
У меня звякнул телефон, пришло сообщение от Ивана: «Выходите. Меньшикову блокируйте
