знаю я этого божка. Вы поэтому отпустили ее в Петербург? Куда он ей путь указал? От вас подальше?
Большой. Во-первых, он тебе не божок, а во-вторых – Логику назначили в город заведовать аптекой.
Тикай. Хитрая какая.
Истина. Семнадцать лет мы ждали!
Тикай. И ждали бы еще сто семнадцать, но Логика додумалась вас обвести. Попокойтесь, она была нечеловечески здорова, точно вам говорю.
Истина. Цветан, разряд.
Метумов дает Тикаю подзатыльник.
Тикай. Ай!
Истина. Ай?
Тикай. Цвай! Драй!
Истина. О покойниках или хорошо, или вполголоса. Поимей совесть.
Тикай. Принято, господи Иисусе, здрасте! У тебя, как я погляжу, в том месте, где у других людей сердце бьется, зияет Марианский желоб.
Истина. (Наваливаясь грудью Тикаю на голову.) Ты вслушайся.
Тикай. Человек я законопослушный, угрожать расправой не стану, но повеситься тебе, коза шаловливая, пожелаю в кротчайшие сроки. На лилипута своего взгляни. Он сейчас лопнет.
Большой свирепо пыхтит.
Истина. Мы обручились.
Тикай. Ого! И сильно обручились?
Большой. Еще слово скажешь – получишь по носу.
Тикай. Сейчас скажу. А ты как бить будешь – лесенку приспособишь или в прыжке?
Большой. Во мне метр-пятьдесят, песий сын! Не бывает таких высоких лилипутов!
Тикай. Ну все. Ну извини.
Большой. На первый раз прощаю.
Тикай. Вы слышали? Прощает мне! Да будь ты хоть двух метров росту, лилипутом бы тебя и звали. Мелкая у тебя душонка, Взрывович!
Истина. Не велика беда. Быть, что называется, маленьким человеком – это естественно. Ему так космос завещал. Вселенная-то упруга. Она сжимается с ходом тысячелетий. В ней нет места большим людям, глобальным думам. Мы, милок, этих вселенских пропорций не замечаем – сравнить-то не с чем. А плотность пространства стремится к какому-то там абсолюту, как до Большого взрыва. Уяснил? Что тебе мелочность, Тикай, то ученым мужам – эволюция души человеческой!
Тикай. Надо же, какую ахинею вам Логика скормила. Словами тех самых ученых мужей, тенденция прямо противоположная. Пространство со времен Большого взрыва расширяется. Его прямо-таки распирает, и близится тепловая смерть Вселенной, когда энергия и материя так рассеются, что время даст по тормозам, и все, полный финиш, никаких больше «тик-так» и полдников.
Взрывович раскрывает рот, чтобы с чем-то возразить, но сдерживается и со свистом пускает воздух носом.
Метумов. Логика как раз придерживалась теории, содержательно близкой к вашей, – теории Большого апельсина.
Тикай. Приехали.
Метумов. Одна из аксиом нинизма гласит, что Вселенная расширяется от созревания. В Судный день ее омоют и съедят. Или так, или она сгниет, если у Большого едока аллергия на цитрусовые.
Истина. Что у
