орешек
Вот и стало тебе всё равно,
И обиды в тебе никакой.
Если что', есть в утеху вино,
Да и хлеб с молоком – под рукой.
Может где-то в душе ты и злой,
И бесспорно кому-то ты враг.
Только слоем ложится на слой
Несмываемый времени лак.
И крепчает твоя скорлупа,
А внутри – замурованный грех.
И уже никакая толпа
Не растопчет столь твёрдый орех.
03.10.12
Воспоминания роковой красотки
В каком году не помню это было,
Но я любила Иегудиила.
Добавлю, что и Иегудиил
Меня в ответ что было сил любил.
Но вдруг я полюбила Гавриила
И Иегудиилу изменила.
И Гавриила Иегудиил
Ножом в порыве ревности убил.
И вот, могила – дом для Гавриила,
Тюрьма же – дом для Иегудиила.
Но я не горевала, ибо был
Тогда мне мил один лишь Михаил.
27.10.12
Безголовый продавец
В 1939-ом году,
Проходя по ничем не примечательной улице
Одного из европейских городов,
Я наблюдал явление
Человека без головы.
Он тихо вышел из-за палатки,
В которой продавались фрукты,
И стал поправлять товар,
Вероятно, на ощупь.
Хоть и без головы, он был на го'лову выше меня,
В плечах – никак не менее метра,
А на месте шеи из трапециевидного торса
Выглядывала обрубленная кость
С небольшим наплывом запёкшейся крови.
Человек этот до пояса был гол,
А снизу – одет в грубые штаны
И тяжёлые сапоги с закатанными голенищами.
Странно, но я не запомнил его рук,
Словно их тоже не было,
Хотя он довольно ловко орудовал ими,
Перебирая плоды и поправляя ценники.
Я вспомнил про петуха,
Который жил ещё несколько месяцев
После того, как ему отрубили голову.
Кормили его через шею,
По временам отсасывая оттуда слизь.
Наверное и этот человек
Живёт подобным способом
И зарабатывает на жизнь,
Продолжая торговать.
Мне захотелось помочь ему,
Может быть, что-нибудь купить.
Но он, заслышав приближающиеся шаги,
Скромно удалился за палатку.
Вероятно, хозяева не велели ему
Смущать покупателей.
Им предоставлялось самим забрать товар
И оставить указанную сумму.
