имитируя пышные “фонарики”. И стала вертеться, изображая реверансы и танцевальные па.
Далеко не сразу я заметила, что за мной наблюдают. Моему ужасу не было предела, когда, бросив очередной взгляд в зеркало я увидела еще одно отражение. На меня, презрительно задрав бровь, смотрел Лорд Паларский.
Резко развернувшись, я застыла, открыв рот и не зная, чего во мне больше – страха перед ним или стыда за свой внешний вид. Одно его присутствие заставило почувствовать себя абсолютно голой, загнанной в угол и совершенно беспомощной. Голубые глаза льдом прошлись по открытой груди и плечам, покрывая кожу мурашками, поднялись по шее и впились в мои потемневшие зрачки. Страшно захотелось хоть чем-нибудь прикрыться, хотя бы обхватить себя руками, закрывая наготу, но какой-то ехидный голосок в голове подсказал, что этим уже ничего не исправишь.
Молчание длилось невыносимо долго. Я ожидала, что он скажет что-нибудь, от чего мне станет еще хуже, но он молчал и бесстыдно меня разглядывал. На его фоне я уже не казалась себе привлекательной, наоборот, все мое тело кричало о несовершенстве. То ли дело он – гибкий, сильный, с ленивой грацией хищника подпирающий стену крепкими плечами. Все украшало его – даже простой серый длинный “пиджак” со стоячим воротником. Он выгодно оттенял белизну кожи и волос и подчеркивал фигуру. Идеальную, мать его, фигуру! Не должен быть мужчина настолько красивым, пусть даже он и Лорд!
Мне стало обидно, и я выпалила, снова забыв о местных правилах:
– Ну скажите уже что-нибудь! Накажите за плохое поведение или что вы там хотите со мной сделать…
Я запоздало поняла какую глупость сморозила. Это ж надо было заявить о “наказании” в таком …ммм… пикантном виде! Какое наказание придет в голову мужчине при взгляде на полуобнаженную женщину, которая сама об этом просит?.. Ехидный голосок внутри заливался смехом.
Черные брови взлетели едва ли не до корней волос.
– Вы так жаждете наказания?
Не уверена, что он имел ввиду то, что пришло в голову мне, но лицо запылало так, что от меня стали расходиться волны жара. Меня хватило только на то, чтобы отрицательно помотать головой.
– Тогда зачем об этом просите?
– Ни о чем я не прошу! – возмутилась я, – Просто ваше молчание невыносимо. Лучше сразу услышать свой приговор, чем ломать голову над тем, каким он будет.
– А вы считаете, что заслужили какое-то наказание? За что же?
Его слова удивили меня. Дрессировки госпожи Нейзин всегда сводилась к одному: шагнешь влево – зарежут, шагнешь вправо – придушат.
– Да почем мне знать? – воскликнула я тоном, от которого экономка упала бы в обморок, – У вас же тут карают за любое движение! Этого не делай, туда не смотри, молчи, пока не спросят и при этом глаз не поднимай!
– И каким же наказаниям вас уже подвергли, позвольте спросить? – перебил ледяной голос.
Я
