вспугнулоТело душа
Слетела опять
Корреляций и ассоциативных цепочек в поэзии Асиновского множество. Ещё больше потенциальных соответствий. Но каждая частица соприродна микрокосму не по леви-брюлевскому закону партиципации, а по христианскому закону сопричастия, который как основная идея пронизывает все тексты книги.
Ястреб на камень
Садится и глядит
В дырочку посредине
Камня и видит
Осла и ослицу
И тебя птичка
Господи на ослике
Молодом и невесома
Душа твоя
Дыхание этой Души и олицетворяет поэтика Асиновского, обращённая слухом в себя как в часть мира, из которой он выводим в своей целостности, как и из любой другой. Это же свойство присуще структуре сборника. Входом в неё является любое из стихотворений:
Перед раскаяньем
Ни печали ни радости
или
Там за ручьём
Река за рекой
Гора за горой
Море и волны
или
Тело душе
Не однажды являлось
Взятые наугад примеры демонстрируют глубоко актуальную разомкнутость этой структуры. Сущностный центр заведомо вынесен за её пределы, и ей остаётся лишь в равной мере тяготеть к нему всеми своими элементами. Таким образом, не конфликтуя, но полностью совпадая с традиционными христианскими мировоззренческими установками, поэзия Асиновского становится попыткой их переосмысления в современном литературном контексте.
Одно дело читать стихи, а мне пришлось под моими рисунками переписывать стихи Олега Асиновского. А так стихи никто не читает – переписывая их. А я вот так читал, переписывая, – и они мне стали открываться. Они не сразу мне стали открываться, а когда они стали открываться, я увидел их благородную красоту. И я увидел в них Силу. Каждый человек должен в себе эту Силу чувствовать. И поэтому тем, кто будет читать стихи Олега Асиновского, советую бережно их читать, чтобы почувствовать их Силу и в себе эту Силу, исходящую от
Слова.
Так о Христе никто не писал. Олег Асиновский пишет как бы из другого времени – из того времени, когда Слово Божие находилось под запретом. Сейчас об Этом – можно, и даже модно – и когда об Этом можно и модно, становится очень трудно по-настоящему написать. Исчезает чуткость и пронзительность. А разве можно о Христе писать, не имея в себе «страсти безстрастной»?
Не так страшно безверие, как то, что эта «страсть безстрастная» очень часто подменяется «сюсюкающим» поддельным благочестием. У молитвы уходит сила после сытного обеда, и, чтобы писать стихи о Христе, надо бедствовать, и я знаю, откуда у Олега Асиновского его «рваные на клочья» стихи. И его стихи должны были быть написаны в двадцатых-тридцатых годах прошлого
