латаный,где те,
что избы первые рубили?
Их нету в бронзе.
Это «и другие».
Страшней обмана
и обидней ругани
вдруг оказаться
в этой мертвой рубрике.
Пишите все!
Всех называйте честно.
Не все, кто знамениты, —
это «знать».
Не бойтесь,
что для всех
не хватит места.
Найдите место,
чтобы всех назвать!
Моя соседка
Моей соседке лет уже за семьдесят…
По целым дням она ворчливо сердится,
исполнена недоброго огня,
на суп,
на власть,
на кошку,
на меня…
Я не люблю вас,
Нонна Алексеевна.
Я помню —
были немцы у Москвы
и перед зеркалом трусливо и растерянно
«Ich liebe Hitler»
упражнялись вы.
Ну а теперь вы,
Нонна Алексеевна,
нудите в кухне,
перекрыв галдеж:
«Опять издали пьяницу Есенина,
и так уж развратили молодежь…»
Мне говорят об уваженье к старости.
Порой от этой старости
я в ярости.
Я не люблю вас.
Все отлично помню я.
Не помогу нести вам сумку полную
и, что бы люди обо мне ни думали,
желаю вам, чтоб вы скорее умерли.
Ложное вдохновение
Как часто люди верят непреложно,
неосторожно верят
в то, что ложно,
и жизнь отдать они бывают рады
во имя
самой искренней неправды.
На ложном вдохновении
целуют.
На ложном вдохновении
воюют,
и думаешь – чему они служили,
за что на плахах головы сложили?
Я повторять ошибки опасаюсь.
На шею к вдохновенью не бросаюсь.
Боюсь я оказаться с правдой порознь.
Я не хочу в любой садиться поезд
и верить,
хоть указана в билете,
в ту станцию,
которой нет на свете.
Все меньше я пишу,
все
