знакомыйразмяк и напился,
И подходишь ты к зеркалу вялой походкой,
и, почти что не глядя,
ты машешь пуховкой.
Телефонную трубку к губам приближаешь
и кого-то смущенно в кино приглашаешь.
Мне потом поясняешь:
«Директор завода…
Он совсем не такой…
Мы знакомы полгода.
Он сейчас позвонит…» —
и садишься со мною,
говоришь, что вот-вот разведется с женою.
«Он постарше, но добрый зато —
вот что ценно!» —
и глотаешь с ладони
крупинки сен-сена.
Погоди.
Не спеши с одеванием, Шура.
Посиди.
Пусть побудет на вешалке шуба.
Этак рано спешить —
что за странная мода?
Да и будет звонить ли директор завода…
Но рывком ты встаешь,
и не веря и веря,
поднимаешься ты,
устремляешься к двери.
Обернувшись,
за медную ручку берешься,
и, как девушка,
нервно и гордо смеешься…
«Со мною вот что происходит…»
Б. Ахмадулиной
Со мною вот что происходит:
ко мне мой старый друг не ходит,
а ходят в праздной суете
разнообразные не те.
И он
не с теми ходит где-то
и тоже понимает это,
и наш раздор необъясним,
и оба мучаемся с ним.
Со мною вот что происходит:
совсем не та ко мне приходит,
мне руки на плечи кладет
и у другой меня крадет.
А той —
скажите, бога ради,
кому на плечи руки класть?
Та,
у которой я украден,
в отместку тоже станет красть.
Не сразу этим же ответит,
а будет жить с собой в борьбе
и неосознанно наметит
кого-то дальнего себе.
О, сколько нервных
и недужных,
ненужных связей,
дружб ненужных!
Во мне уже осатаненность!
О, кто-нибудь,
приди,
нарушь
чужих людей
соединенность
и разобщенность
близких душ!
«Заснул поселок Джеламбет…»
Заснул поселок Джеламбет,
в степи темнеющей затерянный,
и раздается лай затейливый,
неясно
