чья-то тень, а потом перед нами предстала Хенуттави в красном облачении Исиды. Она окинула нас столь безразличным взором, что, пожалуй, и лев не смог бы взглянуть на мышь с меньшим интересом. – Где твой наставник? – пожелала узнать она.
Исет быстро подошла к верховной жрице, и я заметила, что она стала подкрашивать глаза так же, как это делала Хенуттави, темными длинными мазками сурьмы от внешних уголков к вискам.
– Ушел к писцам, – поспешно ответила она.
Хенуттави заколебалась. Подойдя к моей тростниковой циновке, она уставилась на меня сверху вниз.
– Принцесса Нефертари… по-прежнему изучает свои иероглифы?
– Нет. Я изучаю свое ассирийское письмо.
Аша расхохотался, и Хенуттави перевела взгляд на него. Но он был выше остальных мальчишек, и в глазах его светился ум, что нервировало ее и лишало присутствия духа. Она вновь повернулась ко мне:
– Не понимаю, для чего ты даром тратишь время, поскольку в самом лучшем случае ты станешь всего лишь жрицей в каком-нибудь заброшенном храме той же Хатхор.
– Как всегда, рад видеть вас, госпожа. – Наш наставник вернулся с охапкой свитков, которые выложил на низкий столик, когда Хенуттави обернулась к нему.
– А, Пазер. Я как раз советовала принцессе Нефертари быть усердной в учебе. К несчастью, у Исет больше нет для этого времени.
– Какой позор, – отозвался Пазер, глядя на отброшенный Исет папирус. – Почему-то я был уверен, что сегодня она продвинется до трех строчек клинописи.
По рядам учеников прокатился смешок, и Хенуттави поспешила убраться из эдуббы. Исет, как привязанная, последовала за ней.
– Здесь нет ничего смешного, – резко бросил Пазер, и в комнате мгновенно воцарилась тишина. – А теперь будет лучше, если мы все вернемся к переводу. Когда закончите, по очереди подходите ко мне со своим папирусом. После чего можете приступать к работе над вторым письмом императора Муваталлиса.
Я попыталась сосредоточиться, но слезы застилали мне глаза. Я не хотела, чтобы кто-нибудь увидел, как больно уязвили меня слова Исет, и потому не поднимала глаз, даже когда Баки шепотом обратился ко мне. «Ему нужна помощь, – подумала я. – Но разве он хотя бы взглянет на меня за стенами эдуббы?»
Закончив перевод, я подошла к Пазеру и протянула ему свой папирус.
Он одобрительно улыбнулся.
– Превосходно, как всегда. – Я оглянулась на остальных учеников и спросила себя, а не показалось ли мне, что я вижу неприязнь в их глазах. – Однако я должен предупредить вас насчет следующего письма. В нем содержится весьма нелестный отзыв о вашей тетке.
– Какое мне до этого дело? Я ничуть на нее не похожа, – с вызовом заявила я.
– Я хотел быть уверенным в том, что вы все поняли правильно. Очевидно, писцы забыли убрать эти слова.
– Она была еретичкой, – сказала я, – и какие бы слова ни употребил в ее отношении император, я уверена, что они оправданы.
