Сети. Как вам всем известно, хетты пишут клинописью, то есть в ассирийской манере, а это значит, что вам предстоит перевести и переписать каждое слово из клинообразных значков в иероглифы.
Я достала из сумки чернила и перья из тростника. Когда мне передали корзинку со свитками чистого папируса, я выбрала оттуда самый гладкий. За стенами эдуббы вновь проревел горн, и шум, доносившийся из других классных комнат, стих. Пазер раздал нам копии первого письма императора Муваталлиса, и комнату, уже освещенную лучами восходящего солнца, заполнил скрип перьев по папирусу. Воздух был тяжелым и душным, и вскоре на коленях у меня выступили капельки пота. Как и все остальные ученики, я сидела, поджав под себя ноги. Двое дворцовых слуг с опахалами охлаждали комнату, размахивая длинными перьями, и поток воздуха донес до меня запах духов Исет, отчего у меня защекотало в носу. Ученикам она говорила, что пользуется ими, дабы заглушить невыносимый запах чернил, которые делались из золы с добавлением жира, вытопленного из ослиных шкур. Но я знала, что это неправда. Дворцовые писцы смешивали наши чернила с мускусным маслом, чтобы заглушить отвратительный запах. На самом же деле она лишь хотела привлечь к себе внимание. Я наморщила нос и сказала себе, что не стану отвлекаться. Сведения, представлявшие хотя бы малейшее значение, из письма были удалены, так что оставшееся перевести было нетрудно. Я написала на своем свитке папируса несколько строчек крупными иероглифами, а когда закончила, Пазер откашлялся.
– Писцы уже должны были завершить перевод второго письма императора Муваталлиса. Когда я вернусь, мы продолжим, – предупредил нас он.
Ученики выждали, пока шорох его сандалий не стихнет вдали, после чего дружно обернулись ко мне.
– Ты понимаешь, что здесь написано, Нефер? – Аша ткнул пальцем в шестую строчку.
– А вот здесь? – Баки, сын визиря Анемро, не мог разобраться, о чем шла речь в третьей. Он протянул мне свой свиток, и весь класс замер в ожидании.
– «…фараону Египта, богатому землями и великому в силе своей». Это обычное обращение во всех его письмах. – Я пожала плечами. – Они начинаются с лести и заканчиваются угрозами.
– А вот здесь? – спросил еще кто-то. Ученики сгрудились вокруг меня, и я стала быстро переводить для них слова. Покосившись на Исет, я заметила, что первая ее строчка так и осталась незаконченной. – Тебе нужна помощь?
– С чего бы это мне понадобилась помощь? – Она оттолкнула от себя свиток. – Ты разве не слышала?
– Ты должна стать женой фараона Рамзеса, – ровным голосом ответила я.
Исет встала.
– А ты думала, что если я не родилась принцессой, как ты, то всю жизнь буду ткать лен в гареме?
Она имела в виду не гарем Ми-Вер в Эль-Файюме, где содержались самые нелюбимые жены фараона. Она говорила о том гареме, который располагался позади школы писцов, куда Сети поместил женщин предыдущих царей и тех, кого выбрал сам. Бабка Исет была одной из жен фараона Хоремхеба. Я слышала, что однажды он увидел ее идущей
