таких особ среди аристократок и знала, что подобным поведением чаще всего страдают не слишком счастливые женщины. Конечно, императрица и в целом наверняка не любит нетитулованных магов и простых людей, но в основе истерик наверняка лежит неудовлетворённость собственной жизнью.
– Кроме того, она…
– Ревнива? – София улыбнулась, вспомнив слова управляющего, и Трей хмыкнул.
– А, Бруно уже просветил. Мы это всем говорим осторожно, иначе могут быть неприятности. При ней не вздумай улыбаться его величеству – всю кровь потом выпьет. И вообще аккуратнее. Через пару дней заметишь, что все личные слуги императора – либо мужчины, либо пожилые женщины. Молодые у него надолго не задерживались. Ему-то без разницы, кто комнаты убирает, а её величеству вот не всё равно. Ты молодая и…
– Я же не служанка конкретно императора, – нахмурилась София. – Я аньян их общих детей.
– Поверь мне, – вздохнул Трей, а дальше сказал такое, от чего её сердце замерло в испуганном воодушевлении, – императора ты будешь видеть чаще, чем любая из его служанок.
За покоями императрицы шли покои императора, за ними – детская, и рядом с ней оказалась дверь в комнату Софии. Никаких охранников здесь не находилось – впрочем, двери в детскую были неподалёку, и возле них традиционно навытяжку стояли двое стражников.
– Прикладывай браслет, – Трей кивнул на панель-ключ слева от дверной ручки, – и заходи. А я пойду. Через час за тобой зайдут, отведут к Агате и Александру. Ну, – Трей усмехнулся, – если они, конечно, раньше сами до тебя не доберутся. Удачи, София.
– Спасибо, – она кивнула и, когда мужчина, развернувшись, поспешил обратно, дотронулась браслетом до панели и толкнула дверь.
Здесь ей понравилось сразу, и гораздо сильнее, чем в коридоре. Во-первых, потому что здесь было окно – огромное, во всю стену, а за ним – такой вид на город с высоты птичьего полёта, что София согласилась бы жить тут только из-за него, даже если бы вокруг не было никакой мебели.
Но мебель была. Из светлого, практически белого дерева. Широкая кровать по левую стену, застеленная голубым покрывалом, рядом тумбочка, большой гардероб, письменный стол, комод, над ним – зеркало в простой металлической раме, – а с противоположной стороны находились узкая деревянная дверь и зачем-то – огромный камин высотой в человеческий рост, в котором горел огонь.
София подошла ближе, протягивая руки к пламени. Оно грело, но не обжигало, бросая отблески на её ладони и стены, и добавляя этой и без того уютной комнате ещё немного уюта.
Возле окна стоял небольшой столик, два стула и два пуфа – и София, вспыхнув, почему-то представила, как они сидят здесь вчетвером – император, его дети и она. Глупости… Зачем же тут? Это её комната, а у детей есть своя, и у его величества тоже.
На столе обнаружился графин с водой и стакан, и София, налив себе немного и сделав глоток, начала разбирать вещи, которые тот, кто их принёс, аккуратно поставил рядом с гардеробом.
Она справилась
