было пикапер, но под взглядом Леры быстро поправился: – мы ориентации! Оба! Вон у моего парня спросите! – Его голос нервно сорвался, как будто он испугался того, что сказал. – И вообще, какого черта вы лезете в нашу интимную жизнь? Вы нас лечить должны, вот и лечите. Чего в койку лезете?
А он за словом в карман не полезет! Сейчас им это даже на руку.
От пламенной тирады пикапера в женском теле психиатр как-то сник. Видно, понял, что ловить тараканов тут негде.
– Не переживайте вы так… – Прозоров снял очки и устало потер глаза. – Я просто обязан задать несколько вопросов для проформы, прежде чем вас выпишут.
– Кстати, когда нас выпишут? – ухватился пикапер. – Я тут залеживаться не собираюсь.
– Да прямо сегодня и выпишут, – пообещал психиатр. – Вы только расписку напишите, что под вашу ответственность, Никита…
– Да, конечно, – пикапер радостно закивал, а Лера похолодела.
Ее хитроумный психиатр тоже чуть не подловил, но она в последний момент успела выкрутиться. А придурок-пикапер заглотил наживку и даже не заметил подвоха!
– Вы напишите, Никита, напишите. – Психиатр пихнул в руки пикаперу блокнот и ручку.
Тот охотно взял и занес ручку, собираясь подписать им обоим направление в «дурку». Лере стало плохо, и она бессильно прикрыла глаза.
– Я и за Ника напишу, и за себя напишу, – донесся до нее ее собственный голос, звучащий со стороны. – А то у него, знаете, почерк, как у курицы, ни черта ни разберешь.
Лера резко открыла глаза. Она ослышалась? Пикапер, занявший ее тело, смотрел прямо на нее и вдруг незаметно подмигнул.
Психиатр разочарованно дрогнул.
– А у меня почерк каллиграфический, – хвастливо добавил пикапер, кладя блокнот на тумбочку и занося ручку. – В школе все знали, что самый красивый почерк – у Леры Ершовой. Так что писать-то?
– Пишите, – устало кивнул Прозоров, – что предупреждены о возможных осложнениях и настаиваете на выписке под свою ответственность…
Пока он диктовал примерный текст, а пикапер водил ручкой в блокноте, Лера сидела как на иголках. Никак не верилось, что им все-таки удалось провести ушлого психиатра и их выпустят из больницы.
Медсестра Женечка забрала у Леры градусник и с широкой улыбкой сообщила, что температура нормальная и нет никаких препятствий к выписке.
Пикапер написал обе расписки и передал их психиатру. Лера затаила дыхание. Только бы не облажался!
Психиатр перевел на нее задумчивый взгляд, и она застыла ни жива ни мертва.
– Может, все-таки останетесь под наблюдением до утра? – предложил он. – Все-таки удар молнии – дело серьезное. И до конца неизученное. Мало ли что. А тут врачи, квалифицированная помощь…
– Дома и стены лечат! – хором воскликнули Лера и пикапер.
– Ну, раз вы настаиваете… – Психиатр махнул рукой и убрал расписки пикапера в карман белого халата.
По тому, как небрежно он их сложил,
