– ткань испачкалась, когда Ник упал на асфальт. Или в тот момент он уже переместился в ее тело и упала уже она?
– Ты меня слышишь? – Ник нетерпеливо тронул ее за плечо.
Была бы одежда чистой, можно было бы остаться в ней. Но даже сидеть на краю постели в грязных джинсах было неприятно.
– Джинсы, пожалуй, лучше снять. – Она покосилась на пикапера, спрашивая разрешения. Его же тело!
– Ок, – легко согласился он. – Тогда я сниму брюки.
Он потянулся к ремешку ее серых брюк, и Лера хлопнула его по руке:
– Борзеешь, пикапер!
– Я, конечно, могу и в костюме, – обиделся он. – Но учти, что он тоже на асфальте под дождем валялся!
Лера тяжело посмотрела на него и выдавила:
– Ладно, шантажист. Дам тебе сорочку.
Он вздрогнул и панически уставился на нее во все глаза, как будто она предложила ему пройтись в платье по Красной площади.
– Какую еще сорочку? Женскую?
– Мужской у меня нет.
Лера открыла шкаф и на миг замерла. Выбор был невелик – две ночнушки и любимая пижама. В маленькой квартире у нее и вещей было по минимуму – чтобы не занимать лишнего пространства. Зато и порядок поддерживать легче! Но сейчас Лера пожалела, что у нее нет розовой сорочки в сердечках. Или какой-нибудь легкомысленной шелковой комбинашки. Вот была бы умора посмотреть на лицо парня! Хотя есть не менее интересный вариант.
Она вынула из стопки красную ночнушку. И сполна насладилась выражением лица пикапера, когда он ее развернул и увидел феминистическую надпись «Girls Power».
– Издеваешься? – пролепетал он.
– Ага, – не стала спорить она.
– Не буду я ее надевать! – насупился он.
– Тогда спи в рубашке и в брюках. – Не станет она ему одалживать свою любимую пижаму!
Пикапер демонстративно забрался под одеяло и отвернулся к стене. Лере ничего не оставалось, как лечь в грязных джинсах на чистую постель и потянуть на себя краешек одеяла. Она старалась не касаться Ника, хотя это и было смешно. Ведь тело, которое она боялась тронуть, было ее собственным.
– Спокойной ночи… – Она бросила взгляд на женскую голову на подушке и насмешливо добавила: – Ника!
Пикапер не остался в долгу и вредным голосом процедил:
– Спокойной ночи, Валера!
Лера тихо вздохнула и отвернулась. Электронные часы на плите в метре от ее носа показывали полночь. Лера закрыла глаза, мечтая о том, чтобы проснуться утром уже в своем теле.
Когда психиатр Прозоров вернулся после смены домой, часы показывали полночь.
Холостяцкая берлога встретила тишиной. Жена ушла от него десять лет назад, заявив, что не намерена делить его с работой. А работа на самом деле была для него всем. Что может быть интереснее, чем врачевать человеческие души и чувствовать себя почти богом? Никакой брак с этим не сравнится! Детей у них не было, делить было нечего – квартира была служебной и ему не принадлежала.
