пролез.Я беременен каждым потомком,
который еще не зачат,
Я беременен каждым, кто умер,
но еще не воскрес.
«Воскрешение каждого – в каждом…»
Воскрешение каждого – в каждом,
а не где-то на небе далеком.
Если небо для Воскрешенья
обязательно, необходимо —
каждый должен быть каждому небом.
Если ходят на исповедь в церкви,
почему не ходить друг к другу,
исповедуясь в самом тайном?
Каждый должен быть церковью каждому.
Уверяя, что Бог – где-то выше,
в человеке мы Бога теряем.
А убийцы, молясь лицемерно,
так хотели бы, чтобы исчезло
человеческое и в Боге!
Дайте мне хоть немножко Бога,
но который бы был человеком…
Лицо Победы
У Победы лицо не девчоночье,
а оно как могильный ком.
У Победы лицо не точеное,
а очерченное штыком.
У Победы лицо нарыдавшееся.
Лоб ее как в траншеях бугор.
У Победы лицо настрадавшееся —
Ольги Федоровны Берггольц.
Наушники для помидоров
Некая фирма в ходе эксперимента, когда на помидоры воздействовали с помощью классической музыки, добилась поразительных результатов – некоторые помидоры достигли килограммового веса.
Мы удобряем воду для цветов
раздробленным в крупу пирамидоном,
но мир уже с ума сойти готов:
наушники надели помидорам.
Им сразу удается растолстеть
до веса в килограмм
и даже свыше
от удобренья стереокассет,
Чайковского на жирных грядках слыша.
Пускай вкушает музыку томат,
пока он сам под музыку не скушан.
Пускай растет,
коммерции послушен:
так вот в чем польза «Аппассионат»!
Так вот какая польза даже в мессе:
чтобы томаты прибавляли в весе.
Когда смакуешь ты томатный сок,
в нем Шуберт заключается, —
усек?!
На помидор надев колечко лука,
венок ты возложил к надгробью Глюка.
Томатной пастой заправляя борщ,
лицо
от звуков Моцарта
не морщь!
И, полные сознанья правоты,
решая,
кто поэты,
непоэты,
уже глядят надменно на цветы
зарвавшиеся овощи планеты.
И цедит помидору помидор
во глубине консервативных грядок:
«Твой
