Приблизили ко двору даже Ивана Алексеевича (сына гофмейстера), несмотря на то, что он еще недавно был в опале – возражал против брака Петра с Марией Меншиковой.
Очень часто историки называют этот поступок «главной ошибкой Меншикова» – мол, Александр Данилович сам согрел на груди змей-Долгоруких, которые окрепли и закусали его, бедного. Мне трудно согласиться с этой оценкой уже потому, что слово «ошибка» не очень применимо к вынужденным поступкам. Если Меншиков хотел соединиться брачными узами с императорской семьей, он должен был наладить отношения со старинными аристократическими родами. Но, только начав это делать, он оказывался в очень невыигрышной ситуации, потому что аристократия была многочисленна, сплоченна и опытна как в интригах, так и в делах служебных, а Меншиков проигрывал большинству аристократов по всем параметрам и к тому же противостоял им без сплоченной группы «своих».
А не вступать в борьбу он и правда не мог, уже потому, что находился на вершине славы и могущества и просто не мог не защищаться, даже если бы и захотел.
То есть наверняка проблему можно было решить, не бывает безвыходных ситуаций, но для ее решения требовался интеллект и душевные качества, которых не было у Меншикова. Да и отступиться от власти или поделить ее с кем-то (что было бы надежнее всего) он не был способен. Впрочем, к этой мысли мы еще вернемся.
Именно в этот период жизни Меншиков садится на трон российских императоров, так сказать, примеряет его. Учитывая пропасть, разделяющую его и царствующих особ, поступок и неумный, и бестактный. Тем более что Петру II тут же становится о нем известно, и забыть о глупости Меншикова ему не дают. По тем временам такая «примерка трона» и впрямь была действием чудовищно неприличным, оскорбительным для династии.
Еще одна ошибка? И да, и нет. Да – потому что поступок и правда дурацкий и не могущий не иметь последствий. Нет – потому что дело ведь вовсе не в желании посидеть на троне, а в гложущем Данилыча маниакальном честолюбии. Вот оно – и впрямь его огромная ошибка! Эта та черта, которая и доведет Меншикова до конца. А все мелкие и крупные глупости, которые он делает при этом – изоляция Петра II, которая неизбежно начнет его тяготить, вопрос времени, примеривание трона, нежелание делиться властью – все это только производные.
Именно из-за этой черты Александра Меншикова его абсолютная власть в Российской империи продолжалась всего четыре месяца – до сентября 1727 года.
Чаще всего дело сводится к тому, что, мол, Александр Данилович заболел, а пока он кашлял кровью и чуть ли не готовился к встрече с Всевышним, Долгорукие успели нашептать юному царю всякие гадости про Меншикова, и он переменился к своему будущему тестю.
Люди, особенно не любящие немцев, ссылаются еще и на подлую подпольную работенку Андрея Остермана, который, мол, постепенно вбивал клин между Петром II и своим благодетелем Меншиковым. Скажу сразу – «работенка» была. Но состояла она вовсе не в «настраивании» Петра
