очеркасскрасстрелянной свободы стал надгробьем.
Но в шестьдесят втором здесь началась
народная война с антинародом.
Как были люди там доведены,
когда самоубийцы-россиянки,
прижав детей к груди,
пошли на танки,
под пули своей собственной страны!
Скажите,
генеральский прокурор,
неужто вам на миг не стало зябко,
когда скоросшиватель проколол
рабочих трупы,
втиснутые в папку,
не брызнула на вас
кровь сквозь нее
на золотомундирное шитье?
(У прокурорской папочки
тесемочки кальсонные.
Молчите,
трупы,
в тряпочки —
вы правильно казненные.
Пристукнули старушечку?
Сидела бы по-тихому.
А кто попал в психушечку —
те вправду были психами.)
Спасибо,
генеральский прокурор.
Вы описали с жаром патриота
и всю педагогичность пуль в упор,
и всю преступность бунта против гнета.
Я расшифрую ваши же слова:
«стреляющая власть всегда права».
Вам не союзник Пушкин.
Он воспел
свободу,
но не в рупор с бронебашен.
Не только русский бунт,
но и расстрел
бессмысленный и беспощадный страшен.
Террор был красным, белым,
но ничуть
друг с другом не устали мы сражаться.
От Ленского расстрела краток путь
до ленинских расстрелов на гражданской.
Кровь подмерзала быстро, как могла.
Такой уж климат, где тепло – в посулах,
и «оттепель» хрущевская была
с новочеркасской кровью на сосульках.
Как пересотворить вражду в любовь, —
в любовь без автоматов наготове?
Россия,
станешь ты великой вновь,
лишь отказавшись от великой крови.
И женщины России гениальные,
прижав детишек в новый страшный час, —
вот наши прокуроры генеральные.
Не дай нам Бог,
они осудят нас.
В. Трубин был вскоре снят с должности Генерального прокурора. Данное стихотворение сыграло в этом не последнюю роль.
Непотребство
Политическое непотребство
наше русское небо трясет,
и у каждого неботрясца
политес невысоких высот.
Вся дешевая эта шумиха
непотребна, как заросли брюх,
как расстегнутая ширинка,
как завязки кальсон из-под брюк.
Вся политика наша – дочка
коммуналки, подвалов ЧК,
оболванивающего детсадочка
и – на столькие дупы – «толчка».
Вся политика наша – помеха,
чтоб не смели пробиться умы,
растеряха людей, неумеха,
попрошайка с амбициями.
Все пророки в ней – йети, изгои.
В ней для гения нету угла.
Но скажите, а разве другою
быть политика наша могла?
Потеря
Потеряла Россия
в России
Россию.
Она ищет себя,
как иголка в стогу,
как слепая старуха,
бессмысленно руки раскинув,
с причитаньями ищет
буренку свою на лугу.
Мы сжигали иконы свои.
Мы своим не верили собственным книгам.
Мы умели сражаться лишь с пришлой бедой.
Неужели не выжили мы
лишь под собственным игом,
сами став для себя
хуже,
