мэра, добивающегося хотя бы вида соблюдения нравственности, как того требовали предписания из Пяти городов. Стоит ли говорить, что появление их троицы, и в первую очередь Файри, застегнувшей лишь две самых нижних клепки, сразу же привлекло внимание?
Женщина окинула взглядом помещение, выискивая свободный стол. Еноту захотелось скрестить пальцы в надежде на то, что она выберет один из вроде бы освобождавшихся столов у входа. Не выгорело. Проигнорировав пьяные, липкие и жадные взгляды, она проследовала в самый центр зала, заприметив именно там свободное место. Медовая тронулась за ней, стараясь держаться также независимо. Но парень уже успел заметить, что она чуть согнула правую руку, готовясь одним движением выхватить пистолет из кобуры. Когда девушка расстегнула лямку, державшую его, Енот не заметил. Сам он запоздало подумал, ловя на себе оценивающие взгляды, что стоило сделать такую же вещь еще на улице. Раз уж не получилось отговорить чистильщицу от захода в салун. Теперь, скорее всего, придется расхлебывать неприятности.
К ним с трудом подошел официант, молодой парнишка, возраста Енота. С трудом, потому что большинство сидевших за соседними столами уже развернулись к ним, откровенно разглядывая обеих женщин и игнорируя как факт присутствия солдата городской стражи, так и наличие двух пистолетов на троих. Уровень градуса алкоголя, судя по блестящим голосам и восхищенному мату в адрес Файри и чуть менее восхищенному, обращенному к Медовой, был заметен без вооруженного взгляда.
– Вот это сиськи, Борода!
– Да, че сиськи, ты корму видел?
– Ага, за нее бы подержаться, как следует, а, Носач?!
– А вторая тощенькая, как коленка у Лома…
– И че? Такие, знаш, как подмахивают?
И так далее. Енот почувствовал, кроме страха перед этими бородатыми «хозяевами» города, ошалевших за месяц работы в шахтах, в нем начала пульсировать злость. Он поднял покрасневшее лицо на Медовую, увидел сдвинувшиеся тонкие брови и побелевшие от ярости губы. А вот Файри сидела абсолютно невозмутимо, иронично поглядывая вокруг и покачивая носком сапога из стороны в сторону. Официант нагнулся к ней, но что она ему говорила, скрыл поднявшийся ор с гамом.
Действия горняков начались даже до того, как им принесли поесть. Вначале на столе возникли три стеклянных стакана и чуть пыльная глиняная бутыль. Лишь когда пробка туго и со скрипом вышла из горлышка, и в стаканы потекло красное вино, привезенное откуда-то с юга, очень дорогое… только тогда первый бородач решил подойти.
Тощий и длинный, с мешком висящем на нем комбинезоне, он подошел к столу. Ногой подвинул свободный стул и плюхнулся на него, оказавшись между Файри и Медовой:
– Значитца, эта… здравствуйте, красавицы.
– И тебе не хворать. – Файри подняла бокал и чуть отпила, проведя языком по верхней губе, слизывая каплю. Шахтер прокашлялся и продолжил:
– Мы,
