х куполов. Церемония вручения пресвитеру Симеону архиепископского жезла за особые заслуги перед автокефалией должна была начаться через полчаса.
У кафедрального собора Святой Софии один за другим тормозили черные лимузины с архиереями на задних сиденьях. Симпатичные мальчики в одинаковых смокингах, при виде подъезжающих к центральным воротам «линкольнов» и правительственных «зилов», сломя голову, мчались открывать дверцы вельможных автомобилей. Зеваки надеялись хоть одним глазком взглянуть на Филарета, врага номер один московского патриарха. Все знали, что преданный анафеме «москалями» архиепископ появится с минуты на минуту. Симеона считали его протеже.
По обе стороны широченной ковровой дорожки желто-голубого цвета, ведущей к собору, официально не принадлежащему ни одной из конфессий, сегодня толпились миряне – приверженцы национализма. Наряду с атрибутами священства здесь развевались флаги с «унсовскими» крестами и тризубами. Их держали суровые адепты Степана Бандеры в полицайках «сечевых стрельцов». Ненависть к Москве подчеркивали их плакаты и транспоранты. Милиция курила в сторонке.
Среди глазеющей паствы присутствовало немало мелких клерков, дьяконов, приходских священников, новоиспеченных епископов с омофорами* на плечах, приволочившихся из своих провинциальных захолустий, по большей части с запада, прослышав о столь знаменитом событии. Толпа с любопытством разглядывала вернувшегося после стольких гонений и скитаний из Канады на родину отца Мстислава и его многочисленного свиту.
Владыка мерными шагами ступал по лестнице, бережно опуская тяжелую стопу на каждую ступеньку. В его движениях отчетливо улавливалась неизлечимая хворь, а в томном взгляде, очерченном в исполосованных кровью белках, читалась усталость от жизни и великая тоска. Какое ему, дряхлому старику, готовящемуся отойти в мир иной, в сущности, дело до этих дворцовых интриг. А ведь каких-нибудь лет тридцать назад он посчитал бы осуществлением своей заветной мечты то, что его прочат в патриархи независимой от Московии церкви. За эту церковь он положил здоровье и жизнь, полную борьбы, но силы его иссякли…
К собору медленно подкатил длинный правительственный «зил». Из него резво выскочили два высокорослых, крепко сложенных парня из личной охраны Филарета. Один из них открыл заднюю дверцу, и солнечный луч преломился у всех на виду на седой от мытарств и гонений бороде Его блаженства, из скромности своей или из великой корысти довольствовавшегося ныне должностью викария – заместителя патриарха.
Филарет неспешно вылез из машины и направился в сопровождении двух телохранителей под своды кафедрального собора. Толпа вокруг ликовала, встречая Филарета как национального героя. Точно так, на этом же месте, она двумя месяцами раньше ревела, но изливала проклятия в адрес патриарха вся Руси Алексия II, бросая ему в лицо: «Геть московского попа!»
Следовавший за «зилом» блаженнейшего митрополита бордовый «шевролет» притормозил чуть поодаль. Из него вышел высокий юноша с правильными чертами лица. Его звали Андрей, и в кулуарах епархии упорно ходили слухи, что это незаконный сын обласканного Филаретом епископа Симеона, одного из высших сановников автокефалии, рукоположенных на скорую руку, а сегодня получавшему жезл из рук «канадского старца» Мстислава. Все ради легитимности хотя бы перед вселенской кафедрой в Константинополе. Пока Москва слаба, надо было действовать очень быстро.
Андрей с почтенным безразличием открыл заднюю дверцу, и оттуда вышла Елена Родионова – статная женщина бальзаковского возраста в шелковом платке и строгом закрытом платье. В ушах ее еле заметно дрожали серьги с вкрапленными в изумруд бриллиантами. Шею украшало ожерелье из белого итальянского золота с замысловатым орнаментом. Она вместе с юношей, слегка сконфузившимся от окружающей помпезности, направилась в собор. За ними по пятам, по-волчьи озираясь, шел представительный мужчина лет сорока. Его звали Борис Сумцов.
Духовенство терялось в догадках: почему с недавних пор на всех приемах, торжественных церемониях и даже на богослужениях в качестве охраны стали использовать службу церковной безопасности ЦСБ, которая подчинялась непосредственно чиновнику из управления делами экзархата Сумцову? Но ответ был прост: доверять милиции было небезопасно. Доверять националистам из УНСО – глупо. Оставались бандиты. Из них и сформировали службу. Вопрос, кто ее возглавит, не стоял. На эту роль подходил только один человек – Сумцов. В его же ведении и компетенции была безопасность Церковного банка. Так велела Матушка. Матушка Елена Александровна.
Откуда появился Сумцов, кем он был до этого, не знали даже в СБУ, «Беспеке» – службе безопасности Украины. Он не значился ни в каких архивах, выжать из него лишнее слово было невозможно, его общение с архиереями и с высшим духовенством не выходило за рамки деловых контактов. Сановники боялись его, на них наводил страх его горящий взгляд, который заставлял собеседники все время думать, что он находится как минимум у аналоя* с евангелием в руках перед таинством евхаристии*.
Охранники (снаружи
