тно на чем и на полном ходу налетела на так некстати появившегося демона. Склянки такого отношения к себе не выдержали и перевернулись, выплескивая реактивы на черный сюртук и рубашку демона. Два пятна, синее и красное, расплывались на белоснежной ткани рубашки. Демон недовольно рыкнул, сжав ладонью мое горло – кожи коснулись удлиняющиеся под действием злости когти.
Я смотрела в красные глаза демона, в которых разгоралось настоящее пламя, и внутренне прощалась с жизнью. Вот и настал конец Ириды Каори, последней обладательницы силы друидов.
В этот момент синий и красный реактив встретились, вызвав совершенно ожидаемое – для меня, но не для демона – воспламенение. Едкий дым воспарил к нашим лицам, отчего из глаз полились слезы. Но я, в отличие от демона, догадалась задержать дыхание. Он чертыхнулся, отпустил мое горло и принялся, кашляя и чихая, тушить дымящуюся рубашку. Его глаза слезились, а на лице отпечаталось наисвирепейшее выражение.
Недолго думая, я запустила в демона коробкой с остатками реактивов, и, теряя туфли, понеслась прочь по коридору. В мечтах надеясь, что настойка ушей гремлинов и помет кшенкров вызовут у демона потерю памяти, и он не вспомнит лица нерадивой адептки, которая устроила ему необычный утренний душ.
Никогда в жизни я так быстро не бегала. Меня бы сейчас на полигон – установила бы новые рекорды прохождения полосы препятствий. Но оценить скорость оказалось некому, да и мне было не до спортивных достижений. Всем известно, что огненные демоны вспыльчивые, но отходчивые, а судя по красным волосам и глазам, на огненного я и натолкнулась. Потому мне нужно было спрятаться, пока бедняга переживет период вспыльчивости и жажды моего убийства, и перейдет к отходчивости.
О, Матерь-земля, пусть этот момент настанет как можно скорее!
Так, не сбавляя скорости, я и вбежала в здание общежития, не заметив, как достигла третьего этажа и влетела в свою комнату. С грохотом заперев дверь, я откинулась на нее спиной. Сердце стучало у горла, кровь шумела в ушах, но меня никто не догнал, потому в душе начала подниматься надежда на благоприятный исход.
Я так и стояла возле двери, прислушиваясь к звукам в коридоре, но было тихо. Три дня назад в Академии при императорской службе правопорядка, в которой я обучалась, завершилась сессия. Младшие курсы уже разъехались по домам на каникулы, а выпускники, в большинстве своем, отправились к месту прохождения практики. Я же задержалась в академии: как адептке с лучшей успеваемостью на потоке, мне назначили практику в Центральном управлении императорской службы правопорядка.
Центральное управление и сама Академия находились в самом сердце страны демонов, Империи Меорис – городе Пандемониум. Правда, с назначением даты практики были какие-то проблемы, я ждала подтверждения от ректора. И совершенно не ожидала, что начало практики назначат на завтра. Потому и спешила убраться в лаборатории, после проведенных днем ранее опытов. Но кто же знал, что в спешке я оболью реактивами огненного демона?
В коридоре послышались шаги, а потом в дверь постучались.
– Ирида, ты тут? – раздался строгий голос Фётры, коменданта академии.
– Т-тут, – отозвалась я дрогнувшим голосом и заставила себя отлепиться от двери.
– Там твой отчим внизу, – Фётра прицокнула языком, оценив мой растрепанный вид и выглядывающие из-под юбки нарядного платья босые ноги. – Говорит, ждет уже целый час. Еще с ним вроде как твой жених, – и усмехнулась.
Отчим и жених! Я же в своих страхах совсем забыла про них. Хотя была бы рада, если бы они, устав ждать, просто ушли. Фётра направилась к своему посту на первом этаже, мне же нужно было привести себя в божеский вид.
Чемоданы со всеми вещами были аккуратно сложены в углу небольшой спальни, обстановка которой состояла из кровати, стеллажа, шкафа и письменного стола со стулом. Не без труда удалось найти в них туфли, просто потому что туфель в моем гардеробе было три пары – в академии редко выдавалась возможность блеснуть красотой. Кое-как поправив дело с прической, я отправилась на встречу с горячо нелюбимым отчимом и незнакомцем, которого пророчили мне в мужья.
Отчим и жених действительно ожидали меня в фойе общежития. Я невольно стушевалась под недовольным взглядом родителя. Альберт Барнс, а ныне Каори, вошел в наш род восемь лет назад, женившись на моей, ныне покойной, матушке Ирен Каори. Не знаю, насколько сильны были их чувства – двенадцатилетняя девочка, которой я была, просто радовалась пышному свадебному торжеству и улыбке на лице матери. Но проникнуться хотя бы уважением к мужчине, ставшему моим отчимом, я не смогла ни тогда, ни сейчас.
– Добрый день, Ирида, – звенящие нотки в голосе отчима выдавали его злость и негодование.
Альберт Каори был хорош собой: высок, статен, всегда одет по моде. Сейчас его серые глаза смотрели с прищуром, ноздри трепетали под действием учащенного дыхания, и мне казалось, что даже светлые волосы на его голове,
