style="font-size:15px;"> – Знаете, что, – констатировал Альбрехт, – такие важные дела решают мужчины. И так было во все времена. Женщина решения не принимает, ее разум не создан для… для настолько важных решений.
– Я бы так не сказал, – возразил Макс.
– Говорят, что Юдит Ротман довольно своенравна и требовательна. Поэтому вполне возможно, что последнее слово еще не сказано, – отметил Эдгар.
Альбрехт, которому второй бокал абсента постепенно стал ударять в голову, неожиданно рассмеялся:
– Эх, ребята. В этот раз моя очередь, даже если вы и сомневаетесь, привести в свой дом малышку Ротман! Ее старик уже обучил дочь всем необходимым манерам. А в вашем распоряжении остальные девушки Штутгарта. А в твоем, Макс, и вовсе темпераментные итальянки, если из твоих планов по поводу поездки что-то выйдет.
Макс что-то помешивал в своем бокале и сделал вид, что не услышал это замечание.
– Ладно, Альбрехт. Макс равнодушен к Юдит Ротман, у него есть другие варианты… – Эдгар попытался направить разговор в мирное русло. – Он же не такой глупый, чтобы связываться с девственницей. В таком случае он мог бы в мгновение ока оказаться женатым. А это же для тебя преддверие ада, не так ли, Эбингер?
– Разумеется, – лаконично ответил Макс, стряхивая капли с ложки и откладывая ее в сторону.
– Кстати, с недавних пор у меня есть жилец, – поведал Эдгар, чтобы сменить тему. – Бывший заключенный из Эренбрайтштайна.
– А где это? – спросил Альбрехт, с любопытством подхватывая новую тему разговора.
– Возле Кобленца на Рейне, – ответил Эдгар. – Его заключили под стражу из-за дуэли, но деталей я не знаю. Он много не рассказывал.
– Если его арестовали из-за дуэли, значит, он, по всей видимости, был военным, – сказал Макс. – Больше нигде не может быть дуэлей, во всяком случае, насколько мне известно.
– Возможно. Он откуда-то с прусской территории, как он сказал, – задумчиво произнес Эдгар. – Мой адрес ему дал один мой дядя, который одновременно с ним отбывал свой срок в Эренбрайтштайне. Это мог сделать только сумасшедший поэт, один из братьев моей матери из Кобленца. Ему всегда приходилось расплачиваться головой за свои стихи. Моя мать, как мне кажется, единственная, кто время от времени пишет ему.
– Так значит, ты принял у себя бывшего заключенного, – подытожил Альбрехт. – Ты смелый.
– Он показался мне благонадежным. Кроме того, он уже нашел работу в пивоварне «Динкелакер». Я не думаю, что он долго у меня пробудет, – ответил Эдгар.
– Как бы там ни было, – терпеливо сказал Альбрехт, – что касается меня, то я проголодался. Давайте поедем в Дегерлох и перекусим в «Им Лёвен»?
– И заедем к Ротманам? – пошутил Эдгар.
Альбрехт улыбнулся.
Макс допил из своего бокала, заметив:
– Мы могли бы и здесь поесть.
– Да, давайте останемся здесь внизу. Однако прогуляться на свежем воздухе нам не помешает. Как насчет «Адлера»? – предложил Эдгар.
– Я не против. –
