меня променяла на полупокера гея,
А клялась, что у нас с тобою любовь.
Я не смирюсь с тем, что я только лузер,
Которого ты проводила под траурный марш.
Одним ударом забью во все лузы
И попаду на миллион очков в дартс.
Ты будешь страдать как модели с глянца,
Которые неожиданно набрали лишний вес,
Когда вокруг меня начнутся дикие танцы
Влюблённых в меня фитоняшных принцесс.
Я стану звездой компьютерных геймов,
Получу многонулевой валютный гонорар.
Моё имя растащат фанаты на никнеймы,
Миллиарды подпишутся в инстаграм.
А ты просто тупо детей пять нарожаешь
И будешь пиво семейно бухать со своим.
Детка моя, тогда ты, возможно, поймёшь и узнаешь,
Каким быть должен мужик, настоящим каким.
Герой
В детстве он как все мечтал стать чудо-героем:
Мечтал спасать мир и влюбляться в женщин многих,
Мечтал не повторять списанных у других ошибок,
Мечтал как немо жить на глубине многих лет под морем.
Он представлял картинку как бежит в атаку первым,
Как последним отступает в неравной битве,
Как встречают его освобождённые от маньяка,
Как вспоминают в песнях и языческих молитвах.
Реально получилось иначе и не по книжкам:
Он просто пошёл служить в специальную службу,
Следил за теми, кто пробился в кумиры,
Ловко лез к ним под кожу, изображая дружбу.
Он к месту мог процитировать классиков,
Поэтому особенно ловко получалось с поэтами,
Когда доверчивые куплетисты, выпив лишнего,
Делились зарифмованными в их мозгах секретами.
Все услышанное он аккуратно на стене по ночам записывал
Или царапал точеным ржавым гвоздиком.
Чтоб все сохранилось, если он погибнет при исполнении,
Выводил все буковки каллиграфическим почерком.
Его начальство раз в три года или даже реже
Приходило и на память делало снимки на этом фоне.
Он ждал этих дней и накануне встревоженный,
Пил кофе и дежурил на телефоне.
Но как-то не открыл двери свои вовремя,
Перепутал пароль и отзыв произнёс невнятной речью.
Логично решив, что там засели шпионы,
По нему ударили из орудий залпом картечи.
Чтоб собрать по молекулам его составные части
Появились люди в спецхалатах на сверхсекретной точке.
И на стенах за пятнами из соплей его и крови
Увидели накорябанные кем-то ровные строчки.
Они всем показались где-то близко к Мандельштаму,
Эксперты, как один, увидели что-то протестное.
Поэты, протрезвев, в своих блогах написали,
Что погиб великий, но почти неизвестен он.
Долго думало в кабинетах его наивысшее начальство,
Как же быть в такой непростой ситуации.
И решили креативно, что самое для всех оптимальное,
Сделать безвинной смерти героя – имитацию.
С тех пор все кладут на место смерти гвоздики,
Неформатное творчество настенное обсуждают детально.
Звания и награды посмертно вручают на вечере,
В честь его памяти названном, фестивальном.
На стихи его песни все композиторы пишут,
Ежегодно снимают про него документальные истории.
Он смотрит на все это со своей фотографии
Взглядом.
Роятся мысли, жалят мозг
Роятся
