атакуемого. Подобная быстрота не раз спасала ему жизнь в боях, далеко не тренировочных.
Мечи один за другим падали на землю, лазерные клинки исчезали. И тут вперед прыгнул Алекс, до этого безмолвно наблюдавший за происходящим. Он сделал несколько выпадов вперед, Инварес отскочил, ступив на тонкую перекладину, соединившую две стороны глубокого оврага. Впрочем, складывалось впечатление, что князь продолжает идти по земле – так уверенны были его движения. Алекс, улыбнувшись, последовал за ним, несколько минут ожесточенной схватки и меч лейтенанта оказался на дне оврага. Инварес замер, опустив оружие.
– Ну, в бою вы, естественно наносите удар. Всё понятно? Построились. Начинайте тренировки.
Это были многочасовые занятия, подчас изнурительные, особенно здесь, в Линомской галактике, когда три солнца, поднимаясь в зенит, разливали удушающую жару. Инварес не давал расслабиться ни солдатам, ни себе. Так легко, через какое-то время ощутить, что тело перестает быть идеально послушным. Ему было не свойственно думать, что он – лучший. Но князь знал: многое из того, что может он, лежит далеко за гранью человеческих способностей.
«Каждое ваше движение здесь, – говорил он своим солдатам – это, возможно, ваша спасенная жизнь в бою».
Солнца Линомы уже давно покинули зенит, когда Инварес объявил перерыв. Выпив воды, он опустился на траву. Каждый его мускул дрожал от напряжения, и князь был счастлив… абсолютно счастлив. Алекс подошел к нему и растянулся рядом с ним.
– Надеюсь, эту ночь ты проведешь в своей постели и завтра начнешь тренировки рано утром, как полагается.
Инварес фыркнул.
– Алекс, я не люблю эти игры. Говори прямо, что у тебя на душе.
Лейтенант помолчал несколько мгновений.
– Инварес, она не твоя женщина. Она невеста принца Джерра Диметейского, посла Высшей категории Земного Ареала. Их отношения скреплены Договором Большой Тысячной, вступая в связь с ней, ты нарушаешь последний пункт Нравственного устава. Наказание за это – самое строгое – экзоляция.
– Я слышал об этом лишь краем уха, – равнодушно заметил Инварес.
– Собирается нравственная комиссия. В неё входит твой непосредственный начальник – в нашем случае Шефнер, представители органов исполнительной власти – Анквир и парочка его сенаторов, а также пострадавшая сторона – Джерр. И они могут любыми способами – любыми, Инварес, обычно это пытки – заставить тебя во всех подробностях рассказать о своем преступлении. А затем определяют наказание.
– Идиотизм, – бросил Инварес.
Прецеденты были, – тихо произнес Алекс. – Редко, очень редко, но были. И ты не должен будешь сопротивляться, таков закон.
Инварес повернулся на бок.
– Ты можешь представить, как Шефнер будет меня пытать?
– Как Шефнер – нет. А вот как Джерр – легко. Да и Анквир, мне кажется, своего не упустит.
Князь вновь лег на спину, внимательно глядя в небо.
– И
