питались в долг в театральном буфете сосисками и бутербродами с кофе. С тех пор бухгалтеры дают талоны строго на неделю, актеры и прочие научились более-менее растягивать, успокоились.
Нет, жить кое-как можно. Многим куда хуже, наверно.
– Лёх, давай в дурака.
– Дава-ай.
Встаю, беру стул, карты с тумбочки. Сажусь рядом с Лехиной кроватью. Начинаю тасовать.
– Блин, новые надо, – заодно ворчу, – как тряпки стали уже.
– Купи, – ехидно советует Лёха.
По коридору тяжелые шаги и удары ботинком в стену время от времени. Так обычно возвращается домой наш сосед справа.
– Санёк, – узнает Лёха и усмехается: – Счас начнется!
Сане вот-вот в армию. Жена подвела. Один ребенок у них есть, полуторагодовалый сынишка, ждали второго, но что-то с женой случилось и – выкидыш, короче. Не смогла пару месяцев доносить. Может, и Санек постарался по пьяни. Они частенько хлещутся… В общем, теперь ему в армию.
Я раскидал по шесть измусоленных, изжеванных карт. Козырь – пики.
– О-ой-й, – Лёха кисло глядит на карточный веерок у себя в руке. – Раздал, козлина. Ну, заходи.
Бросаю ему пару семерок, для начала.
А за стеной начинается соседский вечерний концерт. «Ах, твари, с-сучары! – орет Санек. – Мразёвка поганая!..» В ответ – визг жены.
– Понеслось, – констатирует Лёха.
«Да я вас всех-х! Мне теперь все равно, мне так и так!..» Звон посуды, истошный рев сынишки.
– Сколько у них посуды, – удивляюсь. – Каждый вечер колотят.
– Семья, – Лёха пожимает плечами. – У меня с женой еще и не то бывало.
– А зачем жениться тогда?
– Инстинкт.
Перебрасываемся картишками, отбиваемся, пытаемся друг друга завалить. По соседству полыхает скандал. Вроде и драка началась.
– Пойти, что ль, посмотреть, – говорю, – а то еще перережутся…
– Пуска-ай. Так им и надо. Всё правильно.
– А жена-то у него ничё.
– Ленка? Кхе, вот он и бесится. Его в армаду, а она тут с нами…
– Неплохо бы, – вздыхаю.
– Да чего хорошего? Которая рожала – на фиг она. Вот лет в девятнадцать телка – это нормал.
– Ну ты и гурман! Хотя… хотя я бы, конечно, тоже с девочкой лучше. – Мое воображение опять разыгралось, эта, с подоконника, перед глазами. – Погнали, может, она там еще!
– Кто?
– Ну, на кухне которая…
– О-ох, иди ты, иди, не мудись. Говна-пирога.
– Да как я один, ни с того ни с сего… Не смогу…
Сыграли десяток партий. Надоело. Жрать особенно нечего. Только картошка и хлеб. Картошка хоть и универсальный продукт, а уже не лезет.
– В понедельник
