style="font-size:15px;"> – Многорукий Шива! – объявила она, увидев на пороге кухни заспанную и растерянную Анну. – К вам явился многорукий Шива или Гай Юлий Цезарь. Он, кажется, тоже мог сто пятьдесят дел провернуть разом. – Карина устало опустилась на стул.
Она заставила Анну привести себя в порядок, поесть и даже вытащила на улицу.
– Хватит умирать, Анька! Смысла в этом, поверь, никакого… – вздохнула она – ничего не вернешь, надо жить.
– Зачем? – коротко спросила Аня.
Каринка пожала плечами:
– Чтобы жить, Аня. Все просто. От жизни добровольно не отказываются. Если в полном здравии, конечно, – быстро и испуганно добавила она, – это же не наш случай, правильно?
Теперь пожала плечами Анна:
– Наверное.
На улице было хорошо. Падал мелкий, мягкий снег, покрывая деревья, козырьки и крыши, воротники и шапки. От снега было светло.
– Какие светлые сумерки! – удивилась Аня. – Хорошо!
Каринка кивнула:
– Жизнь.
Вечером Аня тихо спросила:
– Ты знала?
– Про нее? – уточнила подруга. – Нет, откуда? Узнала только перед похоронами, когда хлопотали. Ты… не можешь его простить?
– Не его. Себя. За что его прощать? Все правильно, логично и закономерно. Я, скажу тебе, почти не удивилась. Надо же быть такой дурой! Ничего не хотела видеть, ничего. Наверное, надо мной смеялись. Он – в первую очередь. И она заодно. Но он был гений, Карка! В своем деле – гений.
– Сволочь он был в первую очередь! – отрубила Каринка. – Распорядился твоей жизнью и уничтожил тебя.
Анна покачала головой.
– Нет, он ни при чем. Это я распорядилась. Сама.
Замолчали. Первой неуверенно начала Каринка:
– Ну, знаешь… Еще далеко до конца. Не все, конечно, впереди – что уж тут говорить! Но кое-что есть.
– И что ты по поводу нее думаешь? – осторожно спросила Аня. – И что знаешь?
– Что знаю? – переспросила Каринка. – Приезжая. Тридцать пять лет. Зовут Светлана. Живут на съемной квартире в Кузьминках. Мальчик в четвертом классе, девочка с няней. В сад нельзя, она аллергик. Ну вот и все. Что я могу про нее знать?
– Аллергик, – задумчиво повторила Анна. – Как Березкин.
Каринка от волнения кашлянула и испуганно посмотрела на Аню и быстро, словно решившись, сказала:
– Она хотела с тобой поговорить, эта…
– О чем? – искренне удивилась Анна и усмехнулась: – О чем нам с ней говорить?
– Я не знаю. Могу предположить. – Она замолчала. – Знаешь, я ведь тоже… была в таком положении. Я никогда не была женой, только любовницей. Не мне ее судить, понимаешь? Но я могу предположить, что она хотела тебе сказать! Я бы на ее месте тоже хотела. Прости. Но я ее отговорила. Не разрешила ей. Она – спасибо – послушалась. Подруга моя – ты. И я думала о тебе.
– Спасибо, –
