не нашла. Обнаружила странное – «Асбест» в начале года получил разрешение на продажу продукции за рубеж. Но какой именно, не уточнялось. Солнышко от удивления долго не могла придти в себя.
– Что они задумали? – кипятилась Оля. – Для чего? Кому можно вообще продать уголь? Европе? Да в одной Польше этого угля больше, чем на Донбассе и всех прочих наших западных бассейнах, вместе взятых. Англия перешла на мазут, Германия переходит, Франция и вовсе утыкана АЭС, как будто о Чернобыле и не слышали. Ну и кому еще – нефтяному Востоку? Или Китаю, может, у которого и так в каждом дворе, только копни.
– Оль, я понятия не имею, спроси у Ковальчука. Кажется, это снова его идейка.
– А вот мне кажется, это нечто побольше, чем один главный инженер, вернее, теперь, замдиректора. Повесомей. Это же валюта, сам посуди. А валюта у нас это все.
– Тогда что они собираются продавать за рубеж? Ведь речь идет явно не о получении злотых или форинтов. Цель – доллары, фунты, франки. Что наш «Асбест» может предложить им? Самые большие микросхемы в мире? Или самовары?
– Чтоб ты знал, самовары придуманы в Германии, а матрешки в Японии.
– Вот не знал. Ну, хоть водка точно наша, менделеевская. Это я еще по школе помню.
– Интересные у вас занятия, должно быть, были.
– А то. Мы вот для детского дома тачали на станках брелоки для ключей. Правда, почему-то они потом оказались в учительской, но это скорее потому, что сделали хороших всего-то дюжину. Зато осины напилили в стружку кубов пять или шесть – нам ее чуть не кругляками привезли.
– Даже на спички не пошла.
– Именно. Все на брелоки и в отопление.
Мы еще какое-то время шутили на тему беззаботного детства, пока Ольга не напомнила мне о том важном, что хотела сказать, помимо столь странного решения правительства республики в отношении нашего горнодобывающего и тут же перерабатывающего гиганта.
– Я, конечно, прослежу за этим, больно любопытная история выходит.
– Пока не выходит. Может, это вообще какие-то планы на далекое будущее. Как в отношении наших бараков, на двухтысячный год.
– Может ты и прав, но дай уже мне договорить. Видишь какая штука, меня снова переводят. На этот раз в отдел планирования. Пусть лишусь звания главбуха, но зато не потеряю в зарплате и буду больше получать заказов и наверное, прогрессивка… ладно, что это я сама. Буду ближе к руководству и к его непостижимым человеческому уму планам, – она помолчала. – А все же зря Михалыч подначивал. Мы с тобой начинаем спеваться. Вот шуткуем уже на один лад.
– Стараюсь.
– Я вижу, – мы поцеловались, она продолжила. – И потом, возможно, получу доступ к подлинным планам «Асбеста», чем черт не шутит.
– А Ковальчук?
