заглянуть в середину кузницы. Никого! Тогда домой! Быстрее!
Скатился к воде. В три прыжка преодолел поток воды, несущийся рекою. Вскарабкался по косогору вверх. Вот и дом. Языки пламени лижут крышу! Что же такое? Никто не тушит! Что происходит?
Барат, тяжело дыша, вбежал во двор. Первое, что увидел, – отец, лежащий навзничь…
Он был мертв. Остекленевшие глаза безучастно смотрят в небо. Страшная рана на груди. Лужа крови, расплывавшаяся под спиной. Рука, бессильно сжимающая топор. Барат перевел взгляд дальше. Три фигуры, склонившиеся над Сайной… Болезненный предсмертный вскрик матери.
Гулкая тишина наполнила голову, клинок сам оказался в руке, полыхая голубым огнем. Волна ярости, охватившая Барата, подхватила его и понесла к черным фигурам. Ярость и боль, боль от разом поломанной жизни, от потери родных ему людей затуманили голову. Черные даже не успели обернуться, отреагировать, как сталь Огня настигла их. Три мертвых тела рухнули на землю двора.
Рыча от боли и отчаяния, Барат развернулся. Несколько одетых в черную одежду фигур вбегали во двор, держа в руках обнаженные изогнутые мечи. Один из нападающих остановился, поднял короткий изогнутый лук и быстро выпустил стрелу в Барата. Тело отреагировало само. Недаром Ребан отрабатывал с ним до изнеможения этот прием. Свистнул меч в руке Барата – стрела отлетела, отбитая плоскостью меча. И тут же зазвенел, загудел, запел, яростно вступив в бой, Синий Огонь.
Саму сечу Барат так и не запомнил. В памяти остались обрывки от боя. Разлетающиеся, как будто их сделали изо льда, осколки вражеских мечей… Гортанные крики, вопли и стоны врагов, которых достала сталь клинка Барата… Голубые блики Огня, тянущиеся за лезвием, капли крови очередного врага…
Сам того не сознавая, Барат прошел в танце смерти всю деревню. Неведомое доселе чувство вело его за собой. Оно управляло им. Оно заставляло его наносить удары, которых не учил, которых не знал даже Ребан.
Барат не знал, сколько врагов он убил. Он убивал всех черных воинов Таш, которых встретил на пути. Они сами выбегали навстречу Барату, а значит, и своей смерти. Меч в его руках жил своей жизнью. Он исполнял свой танец – танец боя! Выписывая невиданные фигуры, разносил вдребезги клинки врага и с наслаждением вгрызался в их тела, лишая жизни.
Так Барат дошел до дома Ребана. Это был единственный дом, пространство вокруг которого уже было усеяно трупами в черных одеждах. Сам Ребан лежал ничком на земле перед крыльцом. Из спины торчало несколько стрел с черным оперением. Двое стрелков с луками в руках обернулись на появление Барата. Они даже успели вскинуть луки. Но это было все, что они успели сделать. На немыслимой скорости, в прыжке, Барат дотянулся до них. Один, ухватившись руками за живот, кулем осел на месте. Голова второго далеко отлетела в глубь двора…
…Первыми стали пробиваться к сознанию звуки. Щебет птиц, шелест ветра в кронах деревьев, шумное сопение Вольфа, пытающегося влажным носом поддеть опущенную в траву
