style="font-size:15px;"> Раненого в избушке перебинтовали, вкололи какое-то обезболивающее, и Слава успокоился. Мне тоже дали такую же маленькую аптечку с ампулами, на которых написано просто «от боли». Сев рядом с пострадавшим, наблюдал, как все суетятся, а мне это надоело. Я устал – ночью смотреть кошмары, а днём слоняться по дому в ожидании.
Слава, казалось заснул, а я сидел и смотрел на него. Но он вдруг открыл глаза, посмотрел на меня и тихо заговорил:
– Это произошло мгновенно, (он закашлялся), мы ничего не слышали… Витя пошёл вперёд… я спросил, куда он направился… и тут же удар! Я упал. Виталий обернулся… а это чудовище… (он опять закашлялся).
Подошёл Володя, вколол ему ещё ампулу и сказал:
– Спи, Слава, успокойся.
– Володя, чем отличаются ваши пули от обычных пуль? – вспомнив слова Макса, напрямую спросил я.
– Они мощнее, – сказал он, не задумываясь. Но я ему не поверил.
К девяти утра погода наладилась: ветер стих, небо очистилось от туч, и сейчас было бездонно-голубым.
Слава, накачанный обезболивающим, тихо спал, как младенец. Остальные одиннадцать возились со своими приборами.
Я встал и пошёл к двери.
– Ты куда? – тут же спросил Володя.
– Посижу на улице.
– Нам нельзя сейчас рисковать.
– Не бойся, я возьму гранату, – съехидничал я. Естественно никаких гранат у нас не было.
– Я не шучу, – нервно сказал он.
– Я тоже…– спокойно ответил я, и вышел.
Тут же на улицу выбежал Серёга – десантник. Как он мне сказал, его отправил Володя, меня охранять.
– Надоел он мне, начальник ваш… – сказал я. – Что-то темнит, не договаривает.
– Не злись, Серёга, мы сами не всё знаем. Он из-за того такой, что столько ребят потерял, а результата никакого.
– Я ему сколько раз говорил, нельзя нас разделять, это только на руку волку. Он и оставшихся, как ягнят перережет, и толку от нашего похода никакого не будет.
Серёга мне ничего не сказал на это, только опустил глаза.
Мы сидели на лавке возле дома, лесную тишину нарушала только возня в избушке. В такую погоду лес был очень красивый. Всё окружающее пространство кристально-белое… только вокруг зимовья, метров на десять, снег пропитался кровью. Глазам было больно смотреть, на этот страшный, ставший уже оранжевым, ковёр. Взгляд остановился на трёх свежих, утренних пятнах. Меня передёрнуло.
– Ты чего? – спросил десантник.
– Вспомнил утреннюю потрошильню.
– Серёга, так ты в него попал?
– Да, наверное, вскользь…
– Странно…– задумался он.
– Чего странного-то?.. – не понял я.
– Да так. Мысли вслух, – ушёл от ответа Сергей.
Я встал, передёрнул затвор карабина и пошёл в сторону свежих пятен крови.
– Ты куда? – насторожено спросил мой собеседник.
– Хочу
