этой цели Ольга, например, не замечала. Мало того, встреча с Ираидой не сулила ей ничего хорошего. Но рев брата был столь трагичен, что сердце заколдованной принцессы не выдержало, и она решила на какую-то минуту забыть о личных интересах и послужить общему делу – воссоединению матери с сыном.
Дети вышли на улицу: Оля обернулась и тщательно закрыла калитку. Вовик терпеливо ждал. Сестра по-хозяйски взяла брата за руку и повела навстречу счастью.
Вовино счастье в это время хлопотало в доме на другом конце Коромысловки. Занавешивало зеркала, расставляло вдоль стен стулья, встречало печальных визитеров и причитало без конца:
– Господи, беда-то какая! Какая беда-то! Жил человек – нет человека. Кому мешал, спрашивается? Кому мешал этот божий человек? Никогда слова дурного, грубого не скажет – все время с шутками, прибаутками. Нет, надо же! И его смерть нашла.
Внимательно наблюдающая за Ираидой тетка Степана, сестра покойного, шепотом подхватила невесткины причитания:
– Да уж, смерть она без разбору берет: больной – здоровый, плохой – хороший… Ей все равно. Вот и Зяму прибрала. А кому он мешал?
Ираида обернулась, почувствовав конкуренцию:
– И правда ведь, теть Шур. Кому мешал? Жил себе да жил…
Подняла голову застывшая Полина Михайловна:
– Никто никому не мешал… – Помолчала. – Просто время пришло. Раз… – голос ее оборвался, – и пришло.
– Разве ж, мама, знаешь, когда время-то придет? Ждешь вот его, ждешь…
– Это чего ж ты ждешь, дур-ра?! – В комнату входила бабка Косых – частая гостья всех сельских жительниц. – Тип-пун тебе на язык! – кинула она Ираиде, а сама, нащупав взглядом выставленные Полиной Михайловной иконы, перекрестилась.
– Чего, Поля, гроба-то нет? Мужик на двери лежит.
– Строгают, теть Маш, – виновато проронила Полина.
– Не строгают, а сколачивают, – поправила старуха. – А свечи почему не горят? Лампадка у тебя где?
Старшая Звягина обреченно молчала.
– Не успели еще, теть Маш, – пыталась оправдать свекровь Ираида.
– Я не тебя, девка, спрашиваю, – отмахнулась Косых. – Полина, ты слышишь меня, что ли, или нет?
Полина Михайловна сидела, уставившись в одну точку. Каменная. Безучастная.
– Ты, Полина, от меня не отворачивайся, – хрипло клекотала Косых, – не отворачивайся. Ты со своей школой-то совсем про Бога, я смотрю, забыла. Вот, – протянула она завернутые в полотняную тряпочку свечи, – возьми-ка. Поставь, как положено. В доме покойник, а ему света божьего не горит.
Подскочила Ираида, желая передать свекрови восковые свечечки, но бабка Косых ее строго осекла:
– У тебя, девка, делов, что ли, нету? Чего мечешься как угорелая? Сейчас мужики придут – гроб принесут. Чем людей встретишь?
– Это что это, теть Маш, обед, что ли, варить?
– Обед не обед, а помин в доме быть должен, – отрезала старуха.
Озадаченная Ираида
