style="font-size:15px;"> – Все умирают.
– А когда умрешь?
– Через сто лет.
– А я?
– И ты, – поторопилась уверить брата Ольга.
– А когда?
– Тоже через сто лет.
– И мама?
– И мама.
– И папа? – не поверил Вовка.
– И папа, и мама, и я, и ты, Вовик. Все мы умрем, и нас похоронят.
От нахлынувшей непонятности и неизвестности мальчику стало страшно, он теснее прижался к сестре и вроде бы на всякий случай тревожно спросил:
– И Три-и-ифон?
Ольга не удостоила брата ответом и встала. Тот – следом за сестрой. Вошла в дом. Разулась – пол был приятно прохладным, и девочка с удовольствием ступала по нему ногами в грязных кружевных носках. Вова, не понимая, что происходит, решил повторять за сестрой каждое ее действие – так было надежнее, поэтому сел прямо на пол и с остервенением стянул с себя сандалики.
Ольга начала хозяйничать в кухне. Для пущего блезира девочка нацепила на себя материнский фартук и скомандовала:
– Будем обедать.
Обедать было нечем. В хлебнице томился вспотевший в целлофане обрубок батона и пара состарившихся бубликов. Ольга извлекла несимпатичную еду наружу и предупредила:
– Все что есть.
– А блины? – с надеждой спросил Вова.
– Блинов нет.
– А ты сделай.
Задача перед Олей была поставлена чрезвычайно трудная, и девочка раздумывала, приступать к ее решению или все-таки настоять на первом варианте. Ольга неоднократно наблюдала за процессом приготовления блинов и оладьев в Ираидином исполнении, на первый взгляд, в нем не было ничего сложного, за исключением пропорций. Местонахождение муки новоиспеченной поварихе было хорошо известно, отсутствовало молоко и яйца. И то, и другое можно было занять у соседки. Именно так и поступала Ираида, когда обнаруживалась недостача какого-то из ингредиентов. Именно так решила поступить ее «неродная» дочь.
– Молока нет, – сообщила она брату. – И яиц тоже нету. Надо к теть Тане идти.
– Иди, – порекомендовал ей Вовик.
– Сам иди, – получил он встречные рекомендации.
– Не пойду я, – заартачился мальчик.
– Тогда блинов не будет, – пригрозила ему Ольга, доставшая из плиты чугунную засаленную сковородку.
Вовка забрался с ногами на стул и отвернулся от сестры в противоположную сторону. Торчали коленки, торчали непослушные кудри, тонкими ручками-спичечками мальчик обхватил себя за плечи и всем своим видом демонстрировал обиду. Ольга подошла к нему и ткнула брата в узкую спинку:
– Не… будет… блинов…
Вовик молчал.
– Не… будет… блинов.
– Значит, я умру? – неожиданно спросил Вовка, и губки его мелко-мелко задрожали.
Ольга опешила. Перед глазами ее предстала ужасающая в своей реальности картина: в узеньком, как пенал, гробу лежал Вова Звягин, одетый в черные шорты и белую футболку.
