Акимов до исторической перестройки тянул рабочую лямку в бухгалтерии большого универмага и вместе с зарплатой получал свой нелегальный доход. По его меркам, небольшой, но по тем временам вполне поддерживающий приличный уровень. К тому же жена его, Татьяна Дмитриевна, переводчик с французского, экскурсовод с большим опытом и дипломом Высшей партшколы, тоже имела свой скромный профит от интуристов и от вышестоящих проверяющих организаций за маленькие компрометирующие информации.
Так, объединяя доходы, и жила молодая семья. Воспитывали сына Павлика, учили его языкам и музыке, иногда кушали икорку, пили виски, покупали шмотки в «Березке» и покуривали импортные сигареты.
Но в системе рыночных отношений, в разобщенном озлобленном обществе своих новых коллег Акимов вдруг завял. Человеком энергичным и самостоятельным он никогда не был. Зато был завистливым и стремящимся к красивой жизни. Придумывать, продумывать, просчитывать свои действия и рождать новые идеи было не для него. Когда универмаг совсем развалился, а доходы исчезли вместе с зарплатой, более предприимчивая жена Татьяна устроила его тем же бухгалтером в частное туристическое агентство. Работа бухгалтера без дополнительных отчислений в конверте оказалась скучна и тосклива до безобразия, особенно когда на шикарном «Ягуаре» прямо под окно его «два на два» кабинета шофер привозил хозяина – молодого парня. А его скромная зарплата могла поддержать лишь небольшое материальное счастье, которое он все же не собирался отвергать и использовал его по вечерам в такой форме: заваливался на диван с бутылкой чего-нибудь вкусненького, смотрел футбол или читал чудесный простенький детективчик, где не нужно было шевелить мозгами, а только отпивать из стакана и перелистывать страницы. На телефонные звонки сам же отвечал, что его нет дома, а вечерние занятия супруги и сына его не интересовали.
И вроде все устаканилось. И Акимов даже свыкся, обуютился в своем трясинном мирке. Дни проходили один за другим. Но однажды на его обычный ответ: «Его нет дома», звонящий заорал в трубку:
– Ты что, Андрюша, болен? Это же я – Яновский.
– Ух! Ян! Дома я, дома и не болен. Просто охраняю свой внутренний мир.
– Что-то я тебя не пойму. Явно надо за тебя браться!
– Ой! Не надо, старик, за меня браться. Я так устал!
– От чего это, позвольте вас спросить, вы так устали?
– Да от жизни, от работы, от занудства общего.
– Ну ладно, я все понял. Об этом мы еще поговорим. А я у тебя хотел спросить: есть возможность устроить на работу мою бывшую жену? У нее историческое образование, могла бы быть хорошим экскурсоводом.
– Языки знает?
– Так, для себя: английский, итальянский. Но отлично знает, как говорится, историю, особенно генеалогические древа старинных родов и еще множество всякой спиритической чепухи.
– Ну, не знаю, мы в принципе нуждаемся в гидах с языком. Но итальянский – это уже хорошо. А почему «бывшая»?
– Да так, не сошлись характерами.
