ругаться. Я и половины не понял, мадам, но с удовольствием слушал. Все изысканные проклятия, произнесенные вашим хорошеньким ртом, заставили меня подать голос.
– Блейн Фарли, ты что, подкатываешь к мисс Лейланд? – строго спросил Тим.
– Нет, сэр, нет! – воскликнул Блейн и резко выпрямился на стуле, как будто его лягнул в лицо мул. – Я никогда не оскорбил бы мисс Лейланд. Никогда, клянусь.
Отчаяние юноши было столь очевидным, что Венис не могла не сжалиться над ним.
– Никто этого и не думает, мистер Фарли.
Решив, что, по-видимому, не получит от редактора никакой полезной информации – во всяком случае, сегодня, – Венис встала и стряхнула с юбки крошки.
– Надеюсь, вы сможете прийти на мой праздник… мистер Фарли.
Юноша вскочил на ноги, но Тим встал первым.
– Всего доброго вам, джентльмены, – попрощалась Венис.
Заметив, что Тим старается оттеснить Блейна в сторону, а Блейн издает звук, похожий на сердитое рычанье, Венис быстро вышла за дверь.
Перед «Магазином Гранди» Венис, взявшись за столб для лошадей, спустилась с дощатого настила на дорогу и сразу на целых двадцать дюймов погрузилась в пыль, наполнявшую улицу. Топот грубых башмаков привлек ее внимание к трем женщинам, шагавшим прямо к ней, но они не остановились, а только коротко кивнули, проходя мимо.
Никто из «радующихся леди» не хотел иметь с ней дела, хотя она пыталась объяснить, что смеялась не над ними, а над собой, когда ее по ошибке приняли за Кейти. Венис не была столь самонадеянной, чтобы рассчитывать на их дружбу, но разве просить взаимного уважения – это слишком много? Ей действительно очень хотелось устроить праздник для измученных заботами женщин и суровых мужчин этого города – пока в гостиницу «Золотая пыль» ни пришла анонимная записка, в которой говорилось, что достойные леди, независимо от того, каким состоянием владеют их семьи, не станут общаться с «женщинами дурной репутации». Мысль об этом оскорбительном послании до сих пор заставляла Венис злиться.
Гостиница «Золотая пыль», куда направлялась Венис, отличалась тем, что была единственным по-настоящему двухэтажным зданием в городе. Ее первоначальный владелец, тоскующий по родине южанин, потратил свою последнюю драхму золота на то, чтобы окружить весь второй этаж верандой в южном стиле. Венис были видны ярко раскрашенные гирлянды из перьев, свисающие как подвески с верхних ограждений, и стеганные блестками покрывала, накинутые на деревянные перила и призрачно мигающие в искрящемся утреннем свете.
Венис собиралась перейти усеянную рытвинами дорогу, когда что-то пролетело мимо ее уха, и она машинально шлепнула себя. Насекомые были неизбежностью во всех самых неприятных частях мира – в Калькутте, в Каире… в Сэлвидже. Один из паразитов с такой силой врезался в тулью соломенной шляпы, что ее поля опустились на глаза Венис.
– Проклятое чудовище. – Проворчав, Венис поправила шляпу, и вдруг что-то твердое ударилось в ее
