неоплачиваемый и бессрочный отпуск. Стало совсем туго.
Ко всем бедам старички соседи, знавшие Сашку с детства, махнули рукой на Северную Пальмиру, на комнату в коммуналке и перебрались жить в кубанскую станицу, где воздух и люди чище. Вместо них вселилась семья беженцев из Казахстана.
Сочувствуя хлебнувшим лиха, Сашка их принял тепло, истинно по-русски, закрывая глаза на некоторые странности их поведения. Приезжие развили бурную деятельность, через два месяца добились постоянной прописки, а потом вдруг заговорили о том, как нелегко ему приходится, что без помощи со стороны ему сейчас не прожить.
Истинная подоплека их заботливости открылась с появлением в квартире худенькой женщины, с порога объявившей, что законы не запрещают устанавливать опеку над больными, даже если те не являются родственниками людей, изъявившими такое похвальное желание. Когда Сашка поинтересовался, кто тут потенциально опекаемый, женщина удивилась: «Да вы же».
Как выяснилось, соседи все стулья в инстанциях просидели, рассказывая каждому встречному и поперечному про то, как страдает от недуга их сосед, как они нежно к нему относятся и как он привязался к ним. Довольно прозрачно сердобольные ходатаи намекали, что у молодого человека из-за перенесенных несчастий малость помутился рассудок, что выражается в агрессивности, неадекватном поведении. В общем, они готовы присматривать за ним, чем и так занимаются по доброте душевной, но лучше, если на руках у них будет официальная бумажка.
Женщина, оказавшаяся представителем районного опекунского совета, пришла удостовериться в правоте их слов. Договаривалась она с соседями на вечер, когда все будут в сборе, но возникли неотложные дела, и она перенесла визит на дневное время.
Сашка напоил ее чаем, заверил, что в опеке не нуждается, и проводил до дверей. Когда явились соседи, он сказал им то же самое, сказал спокойно, тщательно подбирая слова. Тут-то их рыла и проявились. Как они собирались заговорить зубы женщине вечером, при нем, это осталось тайной, зато перестало быть секретом их истинное к отношение к бывшему благодетелю. Соседи заявили: комнату его они все равно получат!
Надо думать, объявленная соседу война обходилась им в ту еще копеечку. Кроме того, ставя замки на дверях ванной и кухни, полосуя ножом его полотенца, наконец, подпирая на ночь скалкой ручку двери его комнаты, они не могли не понимать, что в конце концов он обратится в милицию. Он и обратился. Участковый, однако, на жалобу отреагировал как-то вяло, предложив не шуметь и не дергаться.
– Он недорого стоит! – скалил зубы на следующий день бывший беженец, а ныне полноправный житель города на Неве. – А ты не будь дураком, не упирайся, не на улицу же тебя выгоняют. Крыша над головой будет. И деньжат мы тебе подбросим. Чего тебе еще надо, калеке?
Но переезжать с Васильевского острова на дальнюю окраину в комнату-клетушку, прикупленную соседями у какого-то алкаша, Сашка не собирался. Должна же быть правда на свете! И он отправился на ее поиски.
В квартиру зачастили различные комиссии. В их присутствии соседи были
