вижу, на локтях скрижалейБезногая ползет земля.
Зовет созвездия на помощь
И крылья ветра вьет тайком.
А ветер мой, давно знаком уж
Я с вековым бунтовщиком.
И будет ночка хороша.
Слетят миры ко мне на пальцы.
И будет в ветках жил копаться,
Как ветер, пьяная душа.
«Город, чьи кости железо…»
Город, чьи кости железо,
Город, чье мясо – бетон, —
К голой реке своей лезет,
Крепким сжимает мостом.
Вечер для зыби любимой
Лучший стопил карандаш.
Плоские бедра Солима,
Этак не мазался ваш.
Плотью заводов народных
Пахнет от складок зари.
В воду огни свои морды,
Золото пьют фонари.
Вот почему в твоем храме
Вонь от исусовых ран,
И тяжело номерами
Дышит всю ночь ресторан.
«В мантильи черной строк, в мантильи…»
В мантильи черной строк, в мантильи
В последний час ко мне приди,
Чтоб губы жгучий снег схватили
На куполах твоей груди.
Забьется жизнь в мельчайшей вене,
Закат свою раздует медь…
Я вечность буду петь мгновеньем,
Ту вечность, чья улыбка – смерть.
«Простите мне за образ грубый…»
Простите мне за образ грубый,
Кого тошнит от слова: слизь.
Как члены, вытянулись трубы,
Кирпичной кровью налились.
Сочатся плотью дымовою,
Как факелы труда, горят
И бешено гудками воют,
Когда распластана заря.
Поглубже негров из Бразилии
До мути звезд, до их кишки
Накрашенную высь пронзили
Чумазые материки.
«Клубок чернильницы распутать…»
Клубок чернильницы распутать
До кружев строк порой легко.
Сквозит, как женственная лютость,
Страниц застывших молоко.
Струями завивает соки.
Зовет, хохочет, разлеглась…
С пластинками зрачков широких
Заводит граммофоны глаз.
И в жар самец. Метелью кружит.
Метель не в силах побороть.
И через край пера наружу
Дымящегося слова плоть.
«О ты, полярные края чьи…»
О ты, полярные края чьи
Белками спят под хвоей век,
Водою разума стоячей
Благословенный человек.
Тебе я ночи, а не маю.
И я не плачу, не смеюсь.
Миров я глыбы понимаю,
И как храпит я слышу Русь.
Но в это утро вся нагая,
Как луч, вселенная легка.
Сочится солнце, обжигая
Мне губы золотом соска.
И я смеюсь, дитя вселенной.
Смеюсь и плачу наяву.
Ее Марией и Еленой
В пещере ночи я зову.
«Полно валандаться…»
Полно
