строить дорогие декорации и создавать спецэффекты.
Ну и скажите, пожалуйста, кто тогда отважится у нас купить жильё. Смельчаков пока не нашлось. Видимо они перевелись. Или улетели в тёплые края. Где круглый год растут бананы, а беззаботные обезьянки прыгают на пальмах и пряники жуют.
Шутки шутками, но я не ощущал особой радости от мысли, что мне придётся бросить родной дом и уйти неизвестно куда. Моё решение всецело зависело от меня, и только я мог его отменить. Сначала я не торопился его принять. Порой меня мучили сомнения, правильно ли я поступаю. Ведь на самом деле я обрывал путь к возвращению. Я долго медлил. И не находил ни одной уважительной причины по которой я должен остаться. Меня тут ничего не держало. Ничто не связывало меня с родными, с друзьями, с семьёй. Я даже не знаю, что это такое. Фактически я был предоставлен самому себе. И имел полное право распоряжаться своей судьбой как мне вздумается. Я стремился к воле и жаждал её получить любой ценой. Невзирая ни на какие преграды. Камнем преткновения оказался страх за своё имущество. Я не мог его отдать кому-то на сохранение. А это значило, что после моего отъезда оно достанется мародёром. Я не мог себе представить, что все, что я берег, чем дорожил и что хранил пуще зеницы ока, попадёт в грязные руки алкоголиков, бомжей и сумасшедших. Мои стены разберут по кирпичику, а мебель променяют на ящик водки. Такого исхода событий я допустить не мог.
Я подошёл к книжному шкафу и посмотрел на библиотеку. На первой полке стоял ряд томов известных писателей и поэтов. На второй философские сочинения Канта, Ясперса, Ницше, Фрейда, Фейербаха. На третьей детские брошюрки с рисунками. Я сомневался, что ими кто-то всерьёз заинтересуется. В лучшем случае их отправят в печку. А в худшем порвут в туалет. Последнее обстоятельство меня задело за живое. Не долго думая, я вынул три книги, перелистал и положил на палас. Я их возьму с собой в дорогу. Остальные я сложил в сумку и вынес на приусадебный участок. Также поступил с журналами Здоровье, Крестьянка и Работница. Я не хотел ничего оставлять после себя. Пускай лучше оно сгорит ярким пламенем, чем достанется другим. Такова была моя воля. Когда я разжигал костёр, от спички отлетела искра и едва не попала мне в глаз. Я вовремя успел отвернуться. Приподнявшись, я проследил, чтобы огонёк не потух. И только когда он начал разгораться, вернулся очищать свою берлогу от ненужного хлама. Я уже не останавливался ни перед чем. Детский конструктор, вырезанный мною из дерева автомат Калашникова, дорожки ручной работы, ракетка для настольного тенниса, клюшка для хоккея, футбольный мяч, разорванные рукавицы, нестиранное постельное бельё, изношенное покрывало для дивана и для кресел, выгоревшие на солнце дневные шторы, -всё это я без тени сожалений отправил в огонь. Я находился на вершине непонятного блаженства. Мною руководил дух разрушения, и я не отдавал полного отчёта своим действием. Предчувствие великих перемен заставляло меня отказывается от всего устаревшего. Я
