новое, устремляясь вперед по заданному душой маршруту.
Может ли то же самое делать другой человек – сказать просто так я не могу. Это зависит от его души и самоустремлений. Потому, именно другим возможно полезно исповедовать себя там, где это и принято, и в целом, по большинству все то соблюдается людьми.
Карта моих грехов перед всеми раскрыта. Жизнь на виду и в ней нет каких-то затемненных сторон, что представляли бы какой-то интерес для склоки.
Такова моя настоящая жизнь и в ней нет особо ничего примечательного, за исключением того, что она целиком и полностью подчинена какому-то внутренне расположенному маршруту движения в сторону прибыли ума.
Кто его возложил и почему – я не знаю. Но возможно, какую-то «шутку» сыграла сама природа, возложив что-то внутри именно так, как ей надо или еще кому-то.
Не хочется в связи с этим вспоминать излишне самого Бога, но хочется надеяться, что это так и зачем то ему моя жизнь, так сказать, понадобилась.
Во всяком случае, именно я могу хоть что-то там предполагать, ибо наделен немного и своим умом, от практики которого мало что осталось, если брать все те дела, что пришлось прижизненно исполнять.
В какой-то определенной степени жизненная «трагедия» заключается еще и в том, что мои труды сами по себе мало доступны для населения.
Это затрудняет мою задачу исполнения и не дает возможности высказаться по всему целиком и полностью.
Говоря проще, сам Бог должен быть услышан, обращаясь через кого-то ко всем остальным. Не может же он сам громогласно заявить о себе, хотя на самом деле такое предвидится в дне уже завтрашнем, то есть совсем близком от времени настоящего.
Да и поверит ли кто в это на самом деле?
Ведь все мы – такие верующие, что только очевидному и веруем, да и то потом сомневаемся. Потому, говорить о земном гласе божьем не приходится, и ему же приходится довольствоваться только тем, что подобно моему и восходит.
Но правильно ли оно трактуется человеком тем пишущим и так ли преподносится?
Это вопрос другой и требует дополнительного осмысления.
Мы еще слишком мало знаем о себе, чтобы делать строго научные выводы и делать решительные заключения. Пока все то, что творится, я могу обозначить просто фиглярством и игрой в прятки с настоящим разумом.
Это «выпендреж» ученого мира всех мастей, который ни к чему толковому не приводит, а только толчет в ступе одно и то же, преподнося во времени подарки от самого Бога, ибо только он по-настоящему ведает умом и всей базой знаний, что к нему прилагается.
Даже мысль подконтрольна, если вы уж точно хотите все знать, и даже она может стать реальной опасностью в какое-то там время, о чем и толкует сам Бог.
Наш разговор с Богом пока еще и не начинался и пока еще говорю я сам, уповая в надежде на то, что он все-таки выскажется и скажет свое слово в черед моим приготовлениям.
Речь Бога немногословна
