го в сумку и сказала:
– Да я никогда не поверю, что ваш новенький ни разу не посмотрел хотя бы на Ольгу Емельянову! Такую красавицу еще поискать – не найдешь!
– Я тебе говорю, что ни разу не посмотрел!! – с еще большим жаром воскликнула Маша. – Ольга уж и таким боком к нему повернется, и этаким, а ему – хоть бы что!
– А может, у него уже есть девушка? Из старой школы, например…
– Знаешь, Варька, можно даже иметь в подругах самую красивую девушку в мире, но вообще не глядеть на Ольгу невозможно! Ты ж сама только что об этом сказала!
Варя посмотрела в окно. На подоконнике сидел голубь. Будто почувствовав взгляд девочки, он повернул к ней головку. Нежные сизые перышки с радужными переливами чуть встопорщились на шее, бусинка глаза с желтой окантовкой дрогнула. Голубь взмахнул крыльями и взлетел, царапнув коготками по жести внешнего подоконника.
– Ну что ты молчишь-то?! – не унималась Маша.
Варя нехотя отвела взгляд от окна и ответила:
– А что мне сказать? Может, Ольга просто не его тип?
– Да ладно! При чем тут тип? Вот я Емельяниху терпеть не могу, но красоту ее признаю и всегда восхищаюсь!
Варя вздохнула, снова вытащила учебник физики и перед тем, как его раскрыть, спросила:
– Слушай, Машка, а чего ты от меня-то хочешь, что-то никак не пойму?!
– Ну даешь! – возмутилась Рагулина, трагически всплеснув руками. – Я ей всю перемену талдычу о том, что мне нравится Белецкий, а она, видите ли, ничего не понимает!!
– Машка! Я тебе кто? Никто! Я даже не в вашем классе учусь! Чего ты ко мне пристала со своим Вилецким?!
– Во-первых, его фамилия – Белецкий! Во-вторых, мне важен взгляд со стороны! Я хочу разобраться, стоит ли на него тратить силы. В-третьих, никто не мешает нам с тобой как следует подружиться, раз уж мы все равно рядом живем! Мы ж не виноваты, что нас родители в разные классы отдали!
– Маш, отстань, а! – попросила Варя. – Я хочу еще разик прочитать параграф. А на вашего Белецкого, так и быть, как-нибудь посмотрю с особым пристрастием. Только… – Симоненко лукаво улыбнулась, – вдруг он мне так понравится, что я сама начну строить ему глазки! Что тогда?
Маша шумно выдохнула воздух и сказала:
– Ну… тогда я пойму, что мы с Ольгой Емельяновой для Белецкого действительно не тот типаж!
– И что, прямо так и сдашься?
– Не знаю, – задумчиво произнесла Рагулина. – Я ж еще не влюбилась по самые гланды… Так… Присматриваюсь…
– Ладно, валяй, присматривайся. Только умоляю, дай мне физику повторить.
Последние слова Симоненко заглушил звонок.
– Ну во-о-о-от! – недовольно протянула Варя. – Как всегда! От тебя, Машка, одно зло! Схвачу сейчас из-за тебя лебедя!
– Ну конечно! Из-за меня! – с большим сарказмом произнесла Рагулина. – Дома надо было физику учить! Поторопись! Физичка моментально дверь закрывает!
И две девочки быстрыми шагами пересекли холл и скрылись в двух соседних кабинетах: физики и русского языка.
Напряжение с Вариной души спало только тогда, когда Валентина Ивановна объявила, что они переходят к новому материалу. Не спросили. Повезло-таки. Варя не любила физику, как, впрочем, и все точные науки. Она изо всех сил старалась получать поменьше троек по физике с математикой, но это стоило ей больших трудов. Варя любила писать сочинения, длинные и пространные. Собственные размышления по разным поводам порой уводили ее довольно далеко от характеристик героев изучаемых произведений, но русичка Маргарита Сергеевна всегда прощала ей многословие и лирические отступления от основной темы. Она всегда говорила, что в сочинениях Варвары Симоненко бьется живая мысль.
В новый материал Варя вникнуть никак не могла – думала о Белецком. Она специально неправильно назвала его фамилию в разговоре с Машкой, чтобы та не догадалась, что этот парень ее тоже интересует. С Машкой, соседкой по лестничной площадке, Варя была знакома с детского сада, где они были в одной группе. Девочки вполне могли бы оказаться и в одном классе, если бы Варины родители оказались порасторопнее. В то лето, перед тем как Варе идти в первый класс, они затеяли ремонт и, заработавшись, понесли документы дочери в школу в конце августа, когда класс «А», в который все непременно хотели попасть, был уже полностью сформирован. Варю не взяли бы и в «Б», если бы родители одного мальчика не успели поругаться с директрисой и не забрали документы. Машка не была Вариной подругой в полном смысле этого слова. Так… приятельницей… У Вари вообще не было подруг, как ни странно, она обходилась без них самым замечательным образом. Одной ей никогда не бывало скучно. А Машка часто раздражала излишней шумностью, восторженностью и добротой,
