время занятий он рассказывал о великих. О том, как маленький Лотрек любил лошадей и, бывало, пил лошадиное пойло и заедал черным хлебом, испеченным специально для собак. А когда крестили его брата, тоже пожелал оставить запись в метрической книге:
– Но ты же не умеешь писать.
– Ничего, я нарисую быка.
Вторым удовольствием после рисования были поездки к бабушке – бодрой, веселой и очень заводной маминой маме. Все каникулы они проводили вместе. По воскресеньям ходили на рынок и рассматривали товар. Бабушка восхищалась искусственными цветами, разноцветными тазиками и аляповатыми занавесками. Боялась грома, и каждый раз, когда начиналась гроза, пряталась под стол или в шкаф. Выращивала гладиолусы, пионы, гортензии. Жарила Мире толстые дрожжевые блины. Накрывала послеобеденный чай в саду, доставая праздничные мельхиоровые подстаканники, и кормила малиной, конопатым абрикосом и хвостатым крыжовником. Потом они ложились на кровать прямо под деревом, обнимались и засыпали.
Бывало, бабушка с мамой закрывались в летней кухне, и к Мире долетали ее сердитые фразы:
– Ты ее не понимаешь! Не чувствуешь! Скорбишь за привидениями и не видишь перед своим носом живых. Она тоже твой ребенок, и ей нужна мать. Ну, в кого ты, Верунь, такая уродилась? Пресная, как коржик. Мне так и хочется тебя присолить или присыпать сахарком.
В деревне было немного развлечений: свадьбы и похороны. Последние случались чаще, и бабушка брала ее с собой. Мира побаивалась мертвецов. За свое детство она перевидала разных: и с широко открытыми ртами, внутри которых застыл последний вдох, и с синюшным цветом лица, и с выпученными глазами. Однажды в самый разгар лета умерла женщина, и ее два дня не хоронили, все ждали дочку из Владивостока. Когда покойницу наконец-то вынесли на улицу, ее лицо уже блестело и трескалось на глазах. Мире постоянно казалось, что в любой момент из носа полезут черви. Все подходили прощаться и целовали кто в руку, кто в платок. Мира, как честная девочка, выполняющая все правильно, поцеловала в лоб и отшатнулась. На губах осталась скользкая вонючая слизь. Она обтерлась рукавом и мужественно добыла до конца.
На поминки приходил блаженный Василий. Странный молодой человек без возраста с трехлитровой банкой в домотканой сумке. Он всякий раз просил, чтобы ему налили с собой капустняк, единственный за столом весело смеялся, толкал рядом сидящих и обещал: «Не переживай, я тебя тоже похороню». Много ел, за троих. Рассказывали, что однажды он пришел к отцу и объявил:
– Отец, я хочу жениться.
Тот рассмеялся и дал ему подзатыльник:
– Но ты же дурак. Куда тебе жениться?
Юноша смерил его презрительным взглядом и быстро нашелся с ответом:
– Но вы же женились…
Мужчина от неожиданности подавился слюной и на следующий же день уехал в соседнее село искать невесту. Поспрашивал и нашел такую же, обиженную Богом, девушку.
