на стенах – оленьи рога и рамки из красного дерева. Она увидела снимки Кипра, Греции, Лапландии и Рима, на которых улыбались ее будущие воспитанники в пляжных трусах, теплых шапках-ушанках и белых шерстяных туниках. Дверь в столовую была приоткрыта, и оттуда выглядывал краешек большого дубового стола с васильками и маками в глиняном кувшине, а сверху – потолок с матницей, покрашенный корабельным лаком. Хозяйка в пеньюаре, надетом на голое тело, зевая, присела на ступеньку.
– Здравствуй, дорогая. Давай свой диплом и медосмотр. И еще рекомендации.
Ольге мгновенно стало холодно, словно ее босиком поставили на лед:
– У меня их нет. Я работала только в детском саду.
– Стоп!.. Я же предупреждала Эльвиру Марковну, что без рекомендаций и опыта работы в семье ко мне не присылать.
Марина, ухоженная женщина лет сорока, покраснела, и левый глаз начал мелко дрожать. Казалось, что он сейчас выпадет и станет прыгать по паркету, исполняя элементы ирландских танцев.
– Сколько вам лет?
У Ольги внутри все сжалось, и даже сердце уменьшилось и ссохлось, как забытая на ветке слива.
– Двадцать три.
– Сколько?! Я же четко указала в заявке – не моложе тридцати.
Марина поднялась, достала из ягодиц куски атласа и поправила порванную горячими ножницами челку. А потом чуть задумалась и воинственно добавила:
– Вы знаете, еще вчера после подобного разговора я бы сразу вас отправила домой. Но именно сегодня мне нужно уехать. Так что останетесь до вечера под присмотром моей мамы, а там решим. У меня двое детей. Они развиты не по годам, любознательны, и рекомендую их не пичкать ерундой, типа нюхать цветы, провожать за горизонт солнце и заплетать ветки берез. Не давайте поверхностную информацию и не ведите длительных бесед о добре и зле. «Вот птичка, вот ее клюв, а это ее пуховые перья» – это нам не подходит. «Водичка, водичка, умой мое личико» – мы усвоили еще в пеленках. Агнию Барто читать категорически запрещаю. Вы уже вымыли руки?
– Еще не успела.
– Ну, тогда переодевайтесь. Туалет для персонала в конце коридора. У нас не принято сидеть в уличной одежде, оставлять сменную футболку на следующий день, класть в холодильник свои бутерброды, разговаривать с персоналом и пользоваться телефоном.
– У меня нет телефона.
– Тем лучше. Я постоянно дома, и прошу, чтобы дети меня не отвлекали. Не висели под дверью, дергая ручкой и хныча: «Мамочка, мамочка». И еще – никаких коротких юбок и декольте. Никаких шушуканий с водителем и другим персоналом. Боже вас упаси от собраний с чужими няньками на площадке. Они – отдельно со своими колясками и младенцами, а вы – отдельно. А то привыкли стоять, покачивая ногами люльки, и обсуждать хозяев, их машины и бирки на нижнем белье. И еще – перерыв на обед ровно пятнадцать минут, и мы не кормим. У нас десять человек персонала, и мы не имеем возможности нанимать для вас отдельную повариху. Вопросы есть? Нет? Тогда держите дневник. В нем предыдущие няни записывали
