Дюжие гребцы в зеленых кафтанах разом закинули за плечи пышно завязанные тафтяные галстуки и мощными гребками погнали шлюпку на север, к виднеющимся вдалеке деревянным фортам Кронштадта.
Зрелище стоявшей на якорях эскадры было великолепно. Борта кораблей блестели свежей краской, рангоут выпрямлен, снасти обтянуты, команды по реям, офицеры во фронт. На матросах новые фуфайки, широченные белые брюки, все в круглых шляпах и в башмаках: ни дать ни взять – франты!
Екатерина, сидя на застланной коврами кормовой банке, любовалась своим флотом. И было на что посмотреть! Что ни корабль, то шедевр. Вычурные изгибы и извивы барокко, резные балюстрады кормовых балконов, затейливость бесчисленных завитков и раковин – все слепило золотом. Кариатиды и амуры, дельфины и сирены. Каждая деталь неповторима.
Шлюпка проходила под бортом новейшего «Трех Иерархов». На корме линейного корабля вольготно возлежали сразу четыре соблазнительные в своей наготе нимфы, на княвдигеде хмурил брови свирепый римский легионер…
«Трех Иерархов» был памятен императрице особо – год назад она самолично спускалась на нем со стапелей. Екатерина приветливо помахала команде знакомого корабля платочком.
Стоявший вахтенным офицером на «Громе» Дмитрий Ильин записал в шканечном журнале: «В 4 часа пополудни на корабле “Святой Евстафий” поднят был с фор-стеньги флагштока красный флаг с белым андреевским крестом; в 4 часа видно нам… идущие под парусами 4 придворные яхты к Кронштадтскому порту, в то же время изволила прибыть на 2-х шлюпках Ея Императорское Величество на корабль “Святой Евстафий”».
Гремели оркестры. С царской яхты палили семикратно. Крепость тем же числом отвечала. Шлюпка с Екатериной подошла к правому парадному трапу флагманского корабля. На трапе по случаю торжества натянули новые обвесы – шканцклейдеры, красные с белой каймой. На верхней площадке фалрепные бережно, но крепко подхватили запнувшуюся было, о балясину царицу. Наградой им был ее великодушный взгляд. Подле трапа замер взвод матросов с барабанщиком и офицером во главе. Все молодец к молодцу, ребята статные! Едва лишь Екатерина вступила на палубу, матросы лихо сделали «на караул», а барабанщик забил дробь.
Адмирал Спиридов, в парадном, шитом золотом мундире, в шляпе «с поддишпанием» и пышным плюмажем, отсалютовал шпагою, доложился по всей форме. За адмиралом в строю капитаны кораблей и судов, офицеры эскадры и команда «Евстафия».
Подставив для поцелуя командующему пухлую руку, императрица уселась в приготовленное кресло. Подле теснились Орлов, Чернышев и Мордвинов. Не переставая улыбаться, Екатерина медленно и с достоинством отпила из бокала несколько глотков вина за здоровье отплывавших и жестом подозвала к себе Спиридова. Когда же подошедший адмирал, с трудом сгибая больные ноги, опустился на колени, надела ему орден Святого Александра Невского и муаровую ленту через левое плечо, сказала:
– Девиз сего ордена: «За труды и Отечество!» Всегда помни о том и подражай
