городу.
– Ооо, Натали!
Она увидела друга с театра. Когда-то занимались вместе. Выступали на сцене, ездили на фестивали и один раз, даже, за границу.
– Привет! Куда идёшь? – спросила она в ответ.
– Я к Пирожкам. Пойдём со мной, они будут рады.
Пирожками у них в театре называли семью Пирожковых. Приятные ребята – Алена и Алексей, чуть постарше.
Был какой-то сложно-непонятный период жизни. Она бесцельно ходила, не зная чем себя занять, почему бы и не пойти.
– О, Наташка! Привет! – ей обрадовались. Хотя, она всегда, даже казалось бы с хорошими знакомыми чувствовала себя не уютно. А точнее будет сказать – лишней.
– Классно, что ты пришла! Нам нужна завтра крёстная!
– Но я не крещёная.
– Ничего! Мы тебя по-крестим вместе с сынулей, а ты сразу и крёстной будешь.
Ну, надо так надо. Позже оказалось, что покрестилась она в день святой Натальи. Бог привёл. Да, она знала уже тогда, что её желания всегда сбываются.
Ночью после крещения, она спокойно легла спать. Но не тут то было. Проснулась от ощущения, что кто-то как кошка запрыгнул к ней на кровать. Этот кто-то как будто принюхивался, пытался понять, что же произошло со ней, что- то изменилось. Всё, как часто бывает в её неприятных снах, было опять в бледно желтом тумане, как будто тусклый-тусклый свет горит. Двинутся никак, но всё чувствуешь и немного видишь. Что-то потихоньку от её ног подходило ближе к лицу. Опять тяжесть. Потом забытьё и сон. И это не помогло.
Почему-то он всегда меняет мебель в комнате. То сюда кровать, то сюда. Стол везде, где возможно побывал. Очередная передвижка. Кровать напротив входа. Засыпая смотришь на дверь, просыпаясь перед глазами дверь. А там дальше стена, потому, что налево поворот в большую комнату. Неприятное ощущение, что нечто вот-вот сейчас выйдет из-за поворота и заглянет в комнату. Ну, вот как она и думала. Снова всё в жёлтом тумане. Она обездвижена. Старуха идёт от двери, подходит к кровати, наклоняется над правой стороне лица и около уха начинает что-то шептать. Натка хочет прочитать молитву:
– Отче наш, иже еси на небесех…
Но молодой женский смех над левой стороной сбивает её. Её не видно, но смеётся она заливисто. Как-будто её смешит, что Натка читает молитву и она уверена, что не поможет. Или делает вид. Она специально сбивает.
– Отче наш, иже еси на небесех!
Да святиться имя Твое!
Да приидет царствие Твое!
А старуха всё шепчет и шепчет что-то справа. И снова заливистый смех молодой женщины, уверенно и искренне смеющийся над её попытками.
– Отче наш, иже еси на небесех!
Да святиться имя Твое!
Да приидет царствие Твое!
Да будет воля Твоя
Яко на небеси и на земли!
Хлеб наш насущный даждь нам днесь;
и остави нам долги наша,
якоже и мы оставляем должником нашим;
